А мгновение спустя и весь плащ вдруг осел на дорогу, подняв легкую пыль. Кривой посох постоял немного, уже никем не поддерживаемый, а потом и он со стуком упал на землю.
Я медленно вытащил шпагу из ножен. Мне было не по себе.
— Что за чертовщина⁈ Вы это видели? — спросил я.
— Видели… — почему-то с восхищением в голосе отозвался Кристоф. — Какая девушка! Просто красавица! Жаль, что она так быстро ушла…
Я напрягся. Глянул на него, сдвинув брови.
— Друг мой, вы о чем? Какая девушка? Это был мужчина в плаще!
Кристоф рассмеялся, запрокинув голову назад.
— Ну что вы, мсье! Это была прекрасная деревенская девица лет семнадцати! Она как раз шла из Аухлита в свою деревню. Жаль, что ей пришлось уйти столь поспешно! Она даже имени своего назвать не успела…
Последние слова Кристоф договаривал, сильно изменившись в лице. Блаженной улыбки на нем уже не было, и лицо теперь приобрело озадаченное выражение. Он сосредоточенно потер лоб, а потом встряхнулся всем телом, словно сбрасывая оцепенение.
Обер-вахмистр напряженно смотрел то на меня, то на Кристофа, но ничего не говорил. Однако я заметил, что руку он положил на эфес своей шпаги.
— А вы что скажете, Генрих? — мрачно спросил я. — Вы видели мужчину или же юную девицу?
Обер-вахмистр оглянулся, осмотрел лес за спиной, а затем покачал головой.
— Это была цыганка, — ответил он наконец. — Я не могу утверждать с уверенностью, но мне показалось, что она была той же самой, о которой я вам рассказывал. Той самой, что нагадала мне смерть от четвертования… Я понимаю, что этого быть не может, что она уже давно померла, но уж больно была похожа!
Тут в зарослях что-то отчетливо хрустнуло, и Генрих сразу обернулся, выхватив шпагу. Подошел к кустам, раздвинул ветви и вгляделся вглубь зарослей. Потом полез напропалую сквозь них, что-то бормоча по-немецки.
— Генрих! — окликнул я его. — Вам не стоит отходить далеко от дороги! Мне все это очень не нравится!
Обер-вахмистр ничего не ответил. Я подошел к тому месту, где он только что стоял, и тоже раздвинул ветви. И не увидел его. Заросли были столь густыми, что пройти сквозь них не представлялось возможным.
Но я был уверен, что обер-вахмистр исчез из вида именно здесь! Черт побери…
— Мне все это очень не нравится, — повторил я свою последнюю фразу.
Потому что мне и в самом деле все происходящее очень не нравилось.
— А где кучер? — спросил вдруг Кристоф.
Я развернулся к нему. Неофит потеряно осматривался вокруг. И тут я понял, что тоже не вижу кучера, который все это время стоял рядом с нами, помогая оттаскивать поваленное дерево.
— Он же был здесь! Я прекрасно помню, как он держался вот за этот сук…
Кристоф пошел в обход дерева, будто всерьез полагал, что кучер спрятался от нас за его стволом. Но никакого кучера там, понятно, не было, в чем Кристоф вскорости убедился воочию. И остановился в нерешительности.
— Мсье… — он затравлено осмотрелся. — Я уже совершенно ничего не понимаю! Вы говорите, что видели здесь мужчину, но я уверяю вас, что это была девушка! Явно деревенская, веселая такая… Но знаете, что самое удивительное, мсье⁈
— И что же? — спросил я, все еще пытаясь разглядеть в чаще фигуру Генриха.
— Она говорила со мной по-польски!
Я сразу оставил попытки обнаружить пропавшего обер-вахмистра и уставился на своего неофита с удивлением.
— Постой… Ты хочешь сказать, что деревенская девчонка в сагарском приграничье говорила с тобой на чистейшем польском языке?
— Да! — с жаром воскликнул Кристоф. — Именно! Я тоже сначала сильно удивился, но потом мы с ней разговорились и выяснилось, что она…
Он внезапно замолчал. Уставился в пространство перед собой, глупо моргая.
— Что? — подстегнул его я. — Что именно выяснилось?
Кристоф помотал головой.
— Я не помню… — пробормотал он. А потом вскричал: — Я не помню, мсье! Мы говорили с ней некоторое время, но теперь я не могу вспомнить, о чем именно мы говорили!
— Тише, друг мой, тише, — подойдя, я похлопал его по плечу. — Мне кажется, что вы не помните этого разговора от того, что никакого разговора на самом деле и не было. Так же, как не было старой цыганки, о которой говорил нам герр Глапп, и того мужчины в плаще с капюшоном, которого видел я.
— Что вы хотите этим сказать⁈ — встревоженно, и даже с некоторым испугом спросил Кристоф.
— Я хочу сказать, друг мой, что на самом деле нам все просто привиделось.