— И что вы хотите от меня?
— Магистр Амосов рассчитывает на вашу помощь. Он хочет знать насколько серьезно следует относиться к этому письму и какова реальная опасность. Его интересует все, что может быть связано с Немым Заклинанием. И с Кривым Нго — ведь он много лет потратил на его расшифровку. Но для начала нам хотелось хотя бы установить его личность.
— Даже если вам это удастся, как вы собираетесь помешать его планам? — в голосе повара слышалась изрядная доля сомнения. — Уж не собираетесь ли вы его убить, господа?
— Я не убиваю людей только за то, что их кто-то о чем-то попросил, герр Ван-дер-Флит, — заметил я с некоторой гордостью в голосе.
Мне показалось, что подобные слова придадут мне больше значимости, как посланнику графа Амосова — магистра магии Синей Линии, одного из сильнейших чародеев в своем цвете. Но в следующее мгновение я увидел, что Ван-дер-Флит ухмыляется с самым пренебрежительным видом.
— Ух! — сказал он, потряся кулаком. — Да вы прямо рыцари! Без страха и упрека, я полагаю… Так вот, рыцари: просто так убить мага подобного уровня вам двоим кишка тонка. Нам всем кишка тонка… К тому же Немое Заклинание — это не просто набор слов. Вы правильно заметили, молодой человек, Немое Заклинание является частью глобальной магии. Оно не подчиняется какому-то определенному цвету, и объединяет магии всех цветов. И для того, чтобы такое заклинание сработало, необходимо последовательно запустить ряд процессов на силовых линиях разных цветов. Вы сказали истинную правду: ни один маг не способен сделать это самостоятельно. Подобное под силу разве что чародею, который овладел магией всех цветов. Но я не слышал о таких…
Ван-дер-Флит замолчал. Потом посмотрел, как шевелится на сквозняке скомканное письмо в камине, и зашел за стойку. Оттуда уже вернулся с горящей свечой. Поджег от него письмо, проследил, чтобы оно сгорело дотла, а затем кочергой размешал золу по дну камина.
— Так оно надежнее, — пояснил он.
— Нисколько не сомневаюсь, — отозвался я. — И все же, герр Ван-дер-Флит: у вас есть какие-то мысли по поводу того, где в Сагаре следует искать Кривого Нго?
Толстяк повесил кочергу на крюк и вытер руки о фартук.
— Вы прибыли в Аухлит вместе с невестой Великого князя? — спросил он.
— Точно так, — ответил я.
— И вы присутствовали на площади в момент их встречи?
Тут не выдержал Кристоф. Он высунул нос из кружки с пивом и нетерпеливо воскликнул:
— Ну, конечно, мы были на площади! Можно сказать, что мы передали принцессу из рук в руки Великому князю! К чему эти вопросы, господин повар?
Ван-дер-Флит одарил его столь тяжелым взглядом, что мой горячий неофит сразу втянул голову в плечи и снова сунул нос в кружку. Я хотел отвесить ему подзатыльник, но решил, что при Ван-дер-Флите делать этого не стоит. И просто сказал:
— Да, мы были на площади. Но какое это имеет значение?
— Значит, вы имели честь лицезреть Кривого Нго собственными глазами. Ныне он состоит в свите Великого князя, и по сути является вторым лицом в государстве. Хотя, не удивлюсь, если он окажется первым.
Я на мгновение зажмурился. И воскликнул, осознав услышанное:
— Человек с красной повязкой⁈
Тут Ван-дер-Флит рассмеялся. Искренне, с удовольствием.
— Никогда не называйте эту повязку красной! — продолжая смеяться, посоветовал он. — Она алая! Это официальный цвет баронов Марбахов, чьи земли раскинулись на западе Сагара… Но вы ошиблись. Господин с алой повязкой — всего лишь наперсник Великого князя, Маттиас Марбах. Он человек яркий, веселый, жаждущий жизни и всех ее удовольствий, но не наделенный каким-то особым умом. Но вот второй господин, которого вы могли даже не заметить…
— Отчего же — я помню его! — не сдержавшись, вскричал я, и в самом деле припомнив того невзрачного вельможу, который сопровождал Великого князя вместе с господином с алой повязкой. Но в то же время я понял, что совершенно не помню его лица. Войди он сейчас в таверну, и я не смог бы его опознать… черт возьми!
Я заметил, что Ван-дер-Флит смотрит на меня с усмешкой.
— Что, господин Сумароков, не можете его вспомнить? — полюбопытствовал он. — Однако не стоит себя в этом корить, это совершенно нормально. Маркграф Хардинер — а именно под этим именем Кривой Нго ныне известен в нашем свете — славится своей неприметностью. При дворе его порой так и называют — Неприметный. За глаза, разумеется. Я не знаю человека, который осмелился бы в глаза назвать маркграфа его прозвищем.
Тут Кристоф удалецки опрокинул в себя остатки пива, грохнул кружкой о стол и резко поднялся на ноги.