Глава 26
Белая магия и печальный конец Ваньки Пестрого
Вот как оно было на самом деле!
Все мы были похожи в тот момент на перепуганных детишек, запертых в темной комнате, в которую запустили нажравшегося валерьяны кота. Мечемся, кричим, пытаемся отбиваться от несуществующей опасности. И наконец, исчезаем в лесу.
И снова стук копыт, грохот колес, скрип рессор… Короткие похороны, лесная могила с деревянным крестом в изголовье.
А вот и поваленное дерево. Мы с Кристофом говорим с пустотой. А потом морок сходит. Мы откапываем несчастного Генриха, встречаем перепуганного Бернарда.
«Вы что-нибудь понимаете, господа? — слышу я удивленный голос графа Амосова. Он очень отдаленный, почти потусторонний, но все же вполне различимый. — Что это были за дикие игры?»
«Морок, — коротко поясняет Ван-дер-Флит. — Это опасный лес. Там если не погибнешь сам, то легко можешь убить собственного друга, и даже знать об этом не будешь…»
Стук копыт, грохот колес, стены Аухлита. Великий князь Ульрих встречает свою невесту. Я вижу самого князя, идущего по ковровой дорожке, вижу одноглазого барона Марбаха, еще живого и без дыры в груди от шпаги Кристофа. И еще я вижу… Но нет, это не Хардинер. Это Кривой Нго.
Очень старый, очень высокий сутулый человек с изогнутым в форме полумесяца лицом и крючковатым носом. Да, его в Сагаре называют Неприметный, потому что он постоянно меняет свою внешность, и запомнить ее нет никакой возможности. Но «открытая книга» позволяет лицезреть его истинный облик, каким я и увидел его после сражения с демоном Румпельштильцхеном.
«Это он! — шипит Амосов. — Это Кривой Нго!»
А потом белая карета с огромными колесами уезжает, и мы с Кристофом оказываемся в таверне «Зеленая коза». И здесь я снова вижу Кривого Нго. Он беседует с нами, назвавшись Вильгельмом Ван-дер-Флитом, читает письмо светлейшего, бросает его в камин.
«Черт… — слышу я шепот Амосова. — Вот же черт! Я так и думал, что это он…»
«Алексей Федорович уже очень устал, — говорит ему князь Гантимуров. — „Открытая книга“ может забирать много сил, и я точно не знаю сколько их еще осталось у камер-юнкера».
«Вы предлагаете остановить процедуру?»
«Пока не стоит… К тому же мы почти досмотрели. Смотрите — они в Сагаринусе!»
Мы и в самом деле были уже в столице Сагарского княжества. Огненный змей кружит по небу, рассыпая искры, но теперь он не казался мне таким уж великолепным. Должно быть, первое впечатление навсегда остается самым сильным, и повторное зрелище уже не способно вызвать таких же эмоций.
К тому же я действительно очень устал. Даже сидя в удобном кресле с закрытыми глазами, я чувствовал такой упадок сил, что не мог пошевелить и пальцем. Но все еще был способен видеть, хотя картинка уже покрылась мутным маревом.
Я снова присутствую при аресте обер-вахмистра. Вижу его обреченный растерянный взгляд, слышу собственные слова с обещанием вытащить его из этой передряги. Почему-то в тот момент я был абсолютно уверен, что у меня это получится.
Каким же я был наивным!
Я опять вижу эшафот, вижу прибитого к деревянному щиту Глаппа.
«Ничего не понимаю… — бормочет Амосов. — За что они казнят этого славного офицера?»
«Кривой Нго хочет продемонстрировать нашему аспиранту всю серьезность своих намерений, — поясняет князь. — Если тот откажется драться с демоном, то же самое сделают с неофитом Завадским…»
«Ерунда какая! Для чего Кривому Нго сдался этот демон⁈ Неужели он сам не мог с ним разделаться?»
Последние слова принадлежат Ван-дер-Флиту. Впрочем, я уже с трудом отличал одного говорившего от другого — в уши мне словно вату напихали. Да и мутное марево перед глазами приобрело красный оттенок. Уж не знаю, что это означало, но меня даже подташнивать начало. И я подумал, что нехорошо получится, если меня стошнит прямо на пол в доме моего куратора.
Тук… Тук… До меня доносится глухой стук топора, отрубающего конечности Генриха Глаппа. Доносится рев толпы, опьяненной кровавым зрелищем. А затем я слышу сдавленный шепот Амосова: «Это еще один демон, какая мерзость. Черт меня подери! Да это же… это же…»
Своей схватки с демоном я уже почти не вижу. Но она еще совсем свежа в моей памяти, и я помню ее досконально.
Красный туман перед глазами сгущается, я слышу с какой скоростью начинает колотиться мое сердце. Его стук сбивает мне дыхание, лицо покрывает холодный пот.
«Князь, — обеспокоенно говорит куратор, — вы уверены, что с Алексеем все в порядке? Уж больно плохо он выглядит. Мой братец аккурат перед своей смертью от горячки таким же был!»