Они уже давно не целовались в прихожей, поэтому ей не надо было встречаться с ним глазами. Да и она попросту этого боялась.
Он что-то устало буркнул вместо поцелуя и каких-то слов.
А она вернулась на кухню. Она боялась включить свет. Боялась, что он сейчас войдет и о чем-нибудь ее спросит. Или решит поужинать. Нет, он никогда так поздно не ужинал, но она сегодня ничего не приготовила и даже не сходила в магазин за продуктами.
Но больше всего она боялась, что он посмотрит ей в глаза и догадается, догадается, что она все знает.
А она не знала, как себя вести и что делать. Хотя перед глазами все еще стояли фотографии, которые она получила сегодня по ватсапу. Ее муж… ее муж стоял рядом с красивой и молодой девушкой и протягивал ей букет цветов. На другой фотографии они были в ресторане. А на третьей, она сжала стаканчик с так и недопитым кофеем, и тот лопнул. Кофе был ледяным, но она выпустила стакан из рук, и тот загремел осколками по плитке.
Она прислушалась, но муж даже не откликнулся на стук разбитой чашки.
Свет пришлось включить, чтобы замести осколки.
Пальцы дрожали. Она не стала звонить подругам. Зачем? Она знала, что они скажут. «Перебесится и все у вас будет как раньше». И только одна из подруг посоветует поговорить с ним.
Но она не собиралась с ним разговаривать, она стерла все фотографии и заблокировала незнакомый номер. Она боялась, если скажет ему о том, что знает об его интрижки, он только вздохнет с облегчением и пойдет собирать чемоданы.
Ведь та, на фотографиях, была молодой и красивой.
А она не представляла, что будет, если он уйдет. Не представляла, как будет жить дальше. Позвонить детям и сказать, что ваш папа нашел другую, нет, покачала она головой. Ни дети, ни родители, ни свекор со свекровью, ни подруги – никто ничего не узнает.
Она сделает вид, что не было этих злосчастных фотографий, не будет задавать ему вопросов, почему он задерживается на работе, и будет верить, что у него еще одна незапланированная командировка. Да, приняла она решение, все будет как прежде. А она запишется на фитнес, сделает подтяжку, увеличит губы... все что угодно, только чтобы удержать его.
Осколки от кофейного стаканчика она выбросила в мусор. А затем распахнула дверцу морозильника. Муж любил запеченную утку с яблоками. Утку она купила только вчера, ведь через неделю на ужин обещал приехать сын и дочь с зятем. Но сейчас она достала утку, чтобы та за ночь разморозилась. А завтра она побалует мужа его любимой уткой. А детям затем приготовит что-нибудь другое.
Она не заметила, как он вышел из ванной, ощутила только его руки на своей талии. Она не видела его лица, но он пах освежающим бальзамом – мятой и ментолом. Но она, как и днем, когда чуяла несуществующий запах сигарет, так и сейчас чувствовала запах другой женщины. Ее сладких духов с запахом орхидеи и ее помады, оставляющей следы на его коже. А ведь только в последние полгода он стал принимать душ не перед сном, а когда возвращался домой. Она тогда пошутила о его новой привычке, а он только огрызнулся в ответ. Затем он конечно извинился, объяснив свою вспышку проблемами на работе, а она больше не шутила и старалась не отвлекать его разговорами, когда он хотел тишины.
Полгода...
За день она сотни раз задавала себе вопрос, как давно у него это продолжается и почему она ничего не заметила, не почувствовала.
Полгода. На фотографиях были даты. Он ужинал с другой в ресторане на следующий день после их годовщины, о которой забыл.
Он давно не обнимал ее так. То болезнь, то усталость, то привычка, но сексом они занимались в последний год довольно редко. Он не проявлял инициативу, а она не настаивала. А сейчас он обнимал ее, почти как прежде...
Она вырвалась из его объятий и схватила мусорное ведро, в котором ничего и не было кроме разбитой чашки.
Она не встретилась с ним взглядом, когда в прихожей набросила на плечи пальто и выбежала в подъезд в домашних туфлях.
Мусорные баки находились перед домом. А на улице продолжал идти дождь.
Сначала она собиралась подождать минут десять в подъезде, пока муж не сядет смотреть какой-нибудь сериал, а затем осторожно пробраться в ванную. Она вновь вымоет волосы, побреет ноги и займется чем угодно, дожидаясь пока муж заснет. Затем она заварит себе чай и...
Она подумала, что ее бегство из квартиры выглядело как минимум подозрительно, поэтому она спустилась на первый этаж. Хлопнула дверь наверху, она даже не была уверена, что это муж бросился ее искать, но все же выскочила из подъезда в своих тонких тапочках прямо в лужу. Волосы намокли, а дождь размазывал косметику, как до этого размазывал грязь на окнах.
Рядом гавкнула бездомная собака. Она посмотрела на шавку, и та первой потрусила к мусорному баку. В другой день она поднялась бы за едой для этой псины или забежала бы в магазин, чтобы купить ему какой-нибудь колбасы. Но сейчас она не могла вернуться в квартиру, и денег при себе или карточки не было.
Она промокла, как и псина, пока выбрасывала осколки. Но к сожалению, невозможно было вычеркнуть из памяти полученные фотографии, ведь их мало было удалить из телефона, так как они были заархивированы в ее памяти.
Тапочки хлюпали в воде, и стопы заледенели. Рядом хлопнула дверца машины. Приехала соседка из квартиры напротив. И она, не желая предстать перед ней мокрой курицей, побежала к подъезду.
В прихожей она сняла тапочки и наконец-то подняла взгляд.
Он не смотрел сериал, он ждал ее.
Она хотела сбежать в ванную, отшутиться, что упала в лужу. Или ничего не говорить, а просто улыбнуться. Но не смогла. Сделать шаг, улыбнуться, сказать хоть одно слово. Ничего. Она просто стояла и смотрела на него. Но она и не молчала, кричали ее глаза. Ее лицо, мимика, замерший силуэт. В звенящей тишине квартиры кричала ее душа.
И он все понял по ее глазам. Он сразу сник и сгорбился, что было особо заметно при его метре восьмидесяти. Он был на два года старше ее. И его волосы на висках посеребрил иней, но ему шло.
Она была уверена, что увидит, как все его волосы однажды станут белыми – всему свое время. Она даже не сомневалась, что после двадцатидвухлетнего стажа впереди их ждет серебряная и золотая свадьба. Она была согласна встретить с ним старость. Но сейчас перед ее глазами стояла фотография, где он лежал в постели с другой.
Она закрыла глаза, но картинка никуда не исчезла. Он приходил домой после того как был близок с другой, шел в душ, а потом...
Как ты мог, она кричала про себя, но он слышал ее слова. Ее молчаливые обвинения. Но вот только что ответить ей, он не знал. Сказать, что в какой-то момент ему приелась семейная жизнь. Что ему захотелось ощутить себя вновь молодым, чтобы сердце стучало, предвкушая встречу. Что и проблемы приелись, ведь дети всегда были на первом месте. И их проблемы были всегда важнее собственных. И даже когда они разъехались, она не избавилась от лишних вещей в квартире. И это было так привычно, приходить домой, знать, что все прибрано и ужин приготовлен. А через пару месяцев внучка родится и ...
Он даже не любил ту, другую, не обещал ей бросить жену и всегда был осторожен, чтобы о их связи никто не узнал. Интрижка, которую он и сам не понял, как завел. А потом и она превратилась в привычку. Да и боялся, что любовница устроит скандал, что придет в его дом, к его жене и все ей расскажет. А больше всего он боялся столкнуться взглядом с женой, которая будет знать правду.