Её никто не узнаёт, даже сёстры! Бледную бедную замарашку приодела-причесала волшебная фея-крёстная, и никто Золушку не узнал! И она блистает во дворце — таинственная прекрасная незнакомка, — король в восхищении, принц влюбляется мгновенно и смертельно… Вот и Онегин не узнал Таню.
В глуши и — в столице; в хлеву и — на балу; нелюбимая дочка (в семье родной казалась девочкой чужой) среди тупых провинциалов и — звезда высшего света.
А увидь принц чумазую девку в лохмотьях — вряд ли влюбился б. Скорее, вообще не заметил; зрение принца не зафиксировало бы объект. Так турист в Сикстинской капелле не видит лиц служителей.
Принц — вообразите! — даже потом свою любимую не узнал. Напяливал кому попало.
«Как дитя влюблён» — значит, искренне, чисто, светло. Но дети всякие бывают. Речь же не о грудном младенце. Этот ребёнок чётко знает, чего хочет, и умеет добиваться (опыт огромный). Приезжает каждый день, старается дотронуться до плеча, до руки.
Если б Пушкин написал такое в 1836-м, все решили бы, что в этих прекрасных стихах изображён Дантес. Многочисленные мемуары и письма того времени свидетельствуют, что негодяй преследовал Наталью Николаевну всюду: подсаживался, подносил мороженое, шептал страстные комплименты, приглашал на все танцы подряд. Пушкин с ума сходил — буквально, до бешеных приступов ярости.
Чтоб накидывать сползший с плечика боа (шарф из перьев) или подымать обронённый платок, надо постоянно быть рядом, вплотную.
Накануне нового года у Вяземских был большой вечер. Пушкин с женою был тут, и француз продолжал быть возле неё. Графиня Строганова говорила княгине Вяземской, что у Пушкина такой страшный вид, что, будь она его женой, она не решилась бы вернуться с ним домой.
Коснётся горячо — это, что ли, мизинчиком задел локоток? Нет, это пожатие. Он тискает, а она терпит, чтоб не вышло скандала.
Это называется преследовать любовь, грубо говоря, домогаться. Всё по науке. По шаблону, который подробно описан в Первой главе.
Она его не замечает. Как бы не замечает. А все остальные? А муж? Это ж всё вплотную, в тесноте. Все видят позы, взгляды.
22 января 1837, пятница.
На балу я не танцовала. Было слишком тесно. В мрачном молчании я восхищённо любовалась г-жею Пушкиной. Какое восхитительное создание! Дантес провёл часть вечера неподалёку от меня. Минуту спустя, я заметила проходившего А. С. Пушкина. Какой урод!
Софи Карамзина — брату
27 января 1837 (день дуэли). Санкт-Петербург
Было большое собрание без танцев: Пушкины, Геккерны, которые продолжают разыгрывать свою сентиментальную комедию к удовольствию общества. Пушкин скрежещет зубами и принимает своё всегдашнее выражение тигра, Натали опускает глаза и краснеет под жарким и долгим взглядом своего зятя (Дантеса) — это начинает становиться чем-то большим обыкновенной безнравственности.
Татьяна, её безымянный муж и Евгений. Если б этих трёх звали Натали, Александр и Жорж — тогда тоже милый ребёнок? Как дитя влюблён?
Онегин ведёт себя нагло. И — публично. Он её компрометирует. Ведь все всё видят. Когда-то два танца с Ольгой привели всех в недоумение, кончилось дуэлью. А тут ежедневные встречи, и не один на один, а в светской толпе. Там глаза ещё зорче, чем у деревенских. Тем более что он вьётся возле главной звезды всех вечеров, на неё обращены все взоры: