Немой Онегин

Заметить и понять — разница. Увидеть и объяснить — разница. В том и дело, что Колумб поплыл на поиски! И описал!

Нет сюжета — заметили современники Автора. А вывод? Нет речей. А вывод? Нет конца, обрыв. А вывод?

Увидеть — хорошо. Но ещё бы понять. Если нет понимания, то какая разница: повесть, рассказ, роман.

Ещё труднее заметить отсутствие. Звёзды видит всякий. Увидеть чёрную дыру не может никто. Надо было догадаться. Огромная, гибельная, всепоглощающая, и — не видна!

Вот так и не видно отсутствия Свободы среди олимпийских богов.

ХL. План

План? У Пушкина? Не таков был человек.

Планировать мог, конечно, и любил, но исполнять… Обещал читателям регулярное появление новых глав — обманул.

А главное — фатализм, вера в судьбу, — это мешает серьёзному отношению к собственным планам. Вон Эдип — уж как он старательно планировал свою биографию, а всё равно убил отца, женился на собственной матери.

Человек, боготворящий вдохновение, не может всерьёз планировать. Не только на сколько-нибудь приличный срок, лет, скажем, в тысячу, но и ближайший вечер.

Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснётся,
Душа поэта встрепенётся,
Как пробудившийся орёл.

Всё сто раз менялось. Некоторые замечательные строфы выбрасывал, не только готовя к печати новые главы, но даже из уже опубликованных. Убрал, например, посвящение брату Льву (уж, наверно, понимал, как тому будет обидно).

^{Это посвящение потом исчезло. Фото: Александр Минкин}

Первое издание Первой главы начиналось с предисловия. Первая фраза предисловия:

Вот начало большого стихотворения, которое, вероятно, не будет окончено.

^{Предисловие Пушкина к Первому изданию Первой главы «Евгения Онегина». Фото: Александр Минкин}

Что ж это за план? По-русски написано: сам не знаю, что будет.

А вот третий абзац этого же предисловия:

Дальновидные критики заметят, конечно, недостаток плана. Всякий волен судить о плане целого романа, прочитав первую главу оного.

Так что же это — начало «большого стихотворения, которое, вероятно»? Или — глава романа? Это называется напустить тумана.

Дон Гуан.
Что в голову придёт,
То и скажу, без предуготовленья,
Импровизатором любовной песни…

Пушкин. Каменный гость.

Предмет восхищения Автора — заезжий импровизатор («Египетские ночи») — человек, способный немедленно начать говорить прекрасными стихами на заданную тему без всяких планов.

Пушкин не знал, что с ним будет завтра, и тысячу раз поступал во вред себе.

Дорожные жалобы
Долго ль мне гулять на свете
То в коляске, то верхом,
То в кибитке, то в карете,
То в телеге, то пешком?
Не в наследственной берлоге,
Не средь отческих могил,
На большой мне, знать, дороге
Умереть господь судил,
На каменьях под копытом,
На горе под колесом,
Иль во рву, водой размытом,
Под разобранным мостом.
Иль чума меня подцепит,
Иль мороз окостенит,
Иль мне в лоб шлагбаум влепит
Непроворный инвалид.
Иль в лесу под нож злодею
Попадуся в стороне,
Иль со скуки околею
Где-нибудь в карантине…

1829

Весёлая мелодия «Дорожных жалоб» не отменяет мрачность смысла: Автор ждёт гибели в любую минуту.

Плана не было. А лучше сказать: он бесконечно менялся. В 1828-м, в первом издании Шестой главы, за последней строфой следовал длиннющий список замеченных опечаток, а потом — уведомление: «Конец первой части».

^{Последняя страница Шестой главы «Евгения Онегина». Фото: Александр Минкин}

Если в первой части шесть глав, то можно ожидать, что и во второй части будет столько ж. А сколько будет в третьей? — ведь не сказано, что вторая часть станет последней.

Оказалось же ещё всего лишь две главы, да и то одна из них (Седьмая) без героя. И Седьмая глава без героя, и «Путешествие Онегина» без героя. Невольно хочется сказать: поэма без героя.

…Экскурсовод рассказывает то, чего мы не заметили бы, ибо не занимались этим, а он изучал, потратил годы. Нам же его добыча достаётся легко, за минуту.

Учёный потратил годы на опыты и размышления, а нам в школе дают готовую формулу. И теперь любой шут повторяет: «Подумаешь, бином Ньютона!»