Специалисты, знатоки только пожимали плечами: кто ж принимает на веру столь бездоказательные утверждения! Однако у Швембергера нашлись ревностные защитники.
В ряде периферийных газет появились статьи о гибели Лермонтова, авторы которых попытались научно обосновать неожиданную версию.
Правда, когда они выступили с докладом на лермонтовской конференции в Пензе, выяснилось, что никто из них даже не побывал на месте дуэли Лермонтова, а вся аргументация построена на предположениях.
Так или иначе, спор не затихал, и Институт русской литературы создал комиссию для проверки «идеи» Короткова и Швембергера. В нее вошли: криминалист, судебный медик и специалист по оружию — научный сотрудник Государственного Эрмитажа. Комиссия работала тщательно, стараясь быть максимально объективной. Выводы ее заслуживают того, чтобы их процитировали подробно.
«Мы осмотрели в Пятигорске место дуэли Лермонтова с Мартыновым и считаем, что акт от 16 июля 1841 года об осмотре следственной комиссией места поединка указывает на площадку с небольшим уклоном (в пределах 5–8°), от юга к северу, ограниченную на юге Машуком, а на северо-западе Перкальской скалой. Через площадку проходит дорога от Машука в бывшую Николаевскую колонию (ныне Иноземцево). Дуэль проходила на этой дороге; Лермонтов стоял несколько выше Мартынова, спиной к Машуку, лицом к северу. Расстояние между противниками в момент выстрела Мартынова определяется по разным источникам от 10 до 25 шагов (от 8 до 20 метров).
В материалах следствия сохранилась „Опись пистолетам“, примененным на дуэли: „Пистолеты одноствольные с фестонами, с серебряными скобами и с серебряною же насечкою на стволах, из коих один без шомпола и без серебряной трубочки“.
В некоторых мемуарах упоминается, что Мартынов „насыпал на полку пороху“, а стреляя, „повернул пистолет курком в сторону“, и уточняется: были использованы дальнобойные крупнокалиберные пистолеты мастера Кухенройтера.
Эти и другие данные позволяют сделать вывод: на дуэли Лермонтова — Мартынова был применен дуэльный набор пистолетов с кремнево-ударными замками, изготовленный в мастерской немецких оружейников Кухенройтеров. Известны, в частности, выпущенные мастерской дуэльные пистолеты с серебряной насечкой на стволах, резными фестонами на рукоятях, серебряными скобами и шомпольными трубками, то есть полностью отвечающие „Описи пистолетам“. Как эти, так и другие европейские дуэльные пистолеты имели обычно стволы со спиральной нарезкой. Калибр в пределах 12–15 миллиметров.
Чтобы установить пробивную способность дуэльных пистолетов времени Лермонтова, специалист по оружию (научный сотрудник Государственного Эрмитажа — отдел оружия) и криминалист провели экспериментальные отстрелы в ватный пулеулавливатель. Для этого из коллекции оружия Эрмитажа были взяты дуэльные пистолеты, изготовленные в мастерской Кухенройтеров в период 1820–1840 годов (один нарезной, другой гладкоствольный). Заряд соответствовал нормам, принятым в то время: черный (дымный) порох и круглые свинцовые пули, обернутые пластырем. Отстрелы показали: на коротких дистанциях нарезной и гладкоствольный пистолеты обладают примерно одинаковой и притом значительной пробивной способностью, превышающей пробивную способность револьвера системы „наган“ образца 1895 года, но несколько меньшей, чем у пистолета системы ТТ образца 1933 года.
В свидетельстве № 35 от 17 июля 1841 года об осмотре тела Лермонтова говорится о двух ранениях: грудной клетки и левого плеча. Оба ранения описаны, как причиненные одной пулей, прошедшей сперва через грудную клетку, затем — левое плечо. Дуэльные пистолеты второй четверти XIX века при дистанции 8–20 метров обладают вполне достаточной пробивной способностью, чтобы причинить такое сквозное ранение.
О ранении плеча в свидетельстве сказано: „пуля… прорезала мягкие части левого плеча“, а слуга Лермонтова Саникидзе уточнил: повреждение плеча находилось „повыше локтя“. Следовательно, можно предположить, что пуля причинила здесь касательное ранение, расположенное в нижней или средней трети плеча.
Свидетельство утверждает, что рана на правом боку — входное пулевое отверстие, а на левой стороне грудной клетки — выходное. В свидетельстве не приведены какие-либо признаки, подтверждающие взаиморасположение отверстий, не указаны ни форма, ни размеры, ни характер краев ран. Вместе с тем нет никаких оснований не верить выводам достаточно опытного ординатора военного госпиталя, каким был Барклай де Толли.