— Но что теперь нам делать с послами Вильдерра? Они уже выяснили, что нападение было с нашей стороны.
— Что же делать? Ах, что же делать?! — Пропела Аренетта. — Знаешь, что, Ниидхард? — Она подошла к нему вплотную, привстала на цыпочки и потянулась к его уху, прошептав, — просто убей их.
— Что? Я не… Я могу, конечно, но моя леди, ты же понимаешь, что мы сделаем только хуже?
Она рассмеялась и отошла к центру комнаты.
— Мы просто будем всё отрицать! Вильдерр не рискнёт ни на кого пойти войной, а король Гердейлии не станет держаться за этих мертвяков, если вина будет на них.
— Я думаю, ты не совсем права. — Военачальник начал медленно понимать, какого исхода желала Аренетта, но прямо говорить об этом не стоило.
— Ниидхард, мой дорогой! Ну разве я могу быть не права?! Просто избавься от них, а дальше как пойдёт. Пусть они там повоюют друг с другом. Возможно так мы даже окажем им услугу, и Вильдерр наконец станет свободным. Знаешь, без них, без немёртвых, Гердейлия, даже будучи такой огромной державой, не представляет из себя никакой опасности. Для нас, ведьм, уж точно.
Ниидхард молчал, уставившись в пол. Он чувствовал, что если встретится с королевой взглядом, то не сможет противостоять её очарованию, её озорному блеску рубиновых глаз, и потеряет всякий рассудок.
— Моя леди. — Тихо проговорил он и запнулся.
— Да?
Аренетта снова подошла ближе, а Ниидхард сжал пальцы в кулаки.
— Я убью их для тебя! Нападения на башни были всего лишь твоим маленьким капризом, и Тирдасад не должен от него пострадать. — С этими словами он коротко поклонился и поспешил покинуть покои королевы. Заподозрила ли она что-то? Почувствовала ли его смятение? Ниидхард этого не знал. Он сдержался перед Аренеттой, затаив в сердце обиду и страх войны. Теперь же настал тот самый момент, когда он позволил своим нахлынувшим чувствам взять над собой верх.
Все представители королевской династии Тирдасада отличались взбалмошностью и некоторым легкомыслием. Ниидхард же всегда пытался сгладить последствия от того, что делали иногда верховные ведьмы. Они во многом учитывали советы и прислушивались к предложениям своего военачальника.
За восемьсот лет Тирдасад пережил немало военных столкновений. Всегда Ниидхард более или менее успешно справлялся с этими напастями: армия несла незначительные потери, а города оставались в безопасности. Однако в голове его жила лишь одна мысль: любой здравомыслящий, кто воевал однажды, ни за что не захочет повторить этого снова. Ниидхард ненавидел войну и всячески старался оградить своих королей от мыслей начать её. В последний раз его не послушали около трёхсот лет назад. Королева Тирдасада, мать Аренетты, напала на сантарийские резервации, чтобы достать несколько пленников для экспериментов. Сантария была закрытой страной, где проживали лунные демоны, удивительные и опасные создания, которые не особо желали общаться с соседями. Королева мечтала создать потомков с особыми лунными рогами и добилась этого. Ниидхарду пришлось повозиться, чтобы отбить ответные атаки лунных демонов, а после вернуть нейтралитет с Сантарией.
Военачальник жил в постоянном напряжении и ожидании безумных идей от монархов. Сейчас он понял, что Аренетта планировала спровоцировать новую войну. Когда-то давно она уже намекала на это, но Ниидхард пресёк её мысли и заявил, что Тирдасаду это ни к чему. Однако королева, похоже, решила действовать без его ведома. Слишком юная, никогда не участвовавшая в битвах и не видевшая сотен смертей за раз, она совсем не понимала, что такое война. Ей виделись лишь красиво марширующие армии, грозные командиры и униженные противники. Аренетта хотела славы и триумфа для своего маленького государства, но не представляла, насколько эта слава могла быть больной и грязной.
Ниидхард со своими спутниками уже мчался через заснеженный лес. Благодаря своему таланту по части некромантии, у него прекрасно получалось управлять немёртвой лошадью. Он всё думал о том, что приказ королевы исполнить ещё не поздно. Намазать лезвие ядом и единожды ранить каждого — он непременно справился бы. Но он отказался от этой идеи. К тому же, после разговора с Аренеттой Ниидхард сотворил ещё кое-что непоправимое. Именно из-за этого поступка страх до сих пор не отпускал его. Он смотрел на дорогу единственным глазом, который будто остекленел, и не мог привести мысли в порядок. Вильдеррцы, немного ушедшие вперёд, о чём-то переговаривались, лишь изредка оборачиваясь на него.