Я безмолвно кивнул Шелоку. Мы и ещё несколько человек были приглашены сегодня на закрытое собрание выпускников.
Разбившись на группы, выпускники покидали аудиторию, перешептываясь каждый о своём. За ними последовал и я, не примыкая ни к какой группе. Это было одним из первых заданий закрытого собрания: затеряться в толпе и не подать виду, что намечается что-то ещё.
— Тако, — окликнул бесцветный голос позади. Я остановился и медленно повернулся, узнав голос. Так и есть: за спиной стояла девочка пяти лет — Матильда. Всклокоченные и грязные волосы мышиного цвета и безобразная гноящаяся рана на синей щеке. В руках она, как и всегда, держала облезлый и высохший труп щенка, обнимая его так, словно он был её игрушечным медвежонком. Её можно было бы назвать милой по меркам тёмной стороны, если не знать наверняка, на что способна декан отделения некромантии. Пять лет ей было, когда она умерла, а «взрослеть» ей пришлось уже будучи немёртвой. Сколько же сейчас лет Матильде, никто не знал, но в Некросити она провела очень много времени и, возможно, была старше ректора, просто сохранилась лучше.
Я отвесил неглубокий поклон, приветствуя Матильду, и вопросительно посмотрел на неё. Почти минуту она молчала, сверля на меня неподвижным взглядом, а потом произнесла:
— Не ходи. — Она отвернулась и двинулась прочь, больше ничего не объясняя.
Я остался стоять на месте, сбитый с толку. Что она имела в виду? Не уходить из аудитории? Не появляться на встрече? Не вступать в армию и не покидать город? Не придумав ничего лучше, я вернулся на своё место в аудитории и остался стоять там, пока остальные спешили наружу. Кто-то из студентов бросал на меня заинтересованные взгляды, но никто не подходил и не уточнял, что случилось и почему я не тороплюсь по своим делам. Когда последний выпускник покинул аудиторию, я остался стоять там один перед ректором, который тоже не покидал своего места за кафедрой, провожая выпускников, и теперь он пустыми глазницами пристально смотрел на меня.
— Вы не ушли, — констатировал он.
Я пожал плечами. Я не знал, кто из преподавателей в курсе закрытого собрания. Ректор Карвиус входил в состав Великого Магистрата и наверняка знал о встрече, но я не был уверен. Как не был уверен и в том, что мне следует кому-то рассказывать о словах Матильды, пока не разберусь, что она имела в виду. Студентам часто рассказывали о коварстве Света. По моему мнению, с Тьмой дела обстояли не лучше. По крайней мере, если судить по моему же собственному примеру: во время практики я не раз выживал только потому, что вовремя подставлял под удар товарища. Если быть честным, то косвенно я убил многих своих однокурсников, но был уверен, что они поступили бы точно так же и со мной, будь у них такой шанс. Возможно, я больше не был живым в светлом смысле этого слова, но умирать мне всё равно не хотелось. Если я остался на земле, значит, тому была причина. И наряду со многими другими я хотел её выяснить. Но по какой-то причине именно на долю того отряда, в который входил я, приходились самые частые встречи с рыцарями Ордена Света. Словно я был для них как какой-то маячок.
Преподаватели в Академии были такими же, как и я. За время обучения они были не только нашими наставниками, но и строгими тюремщиками, которые были готовы спустить все кары на голову того, кто этого, по их мнению, заслуживал. Неоднократно я видел, как очередного «хвостатого» должника, не справляющегося с нормативами, или злостного нарушителя правил под их громкие крики тащили куда-то в крыло некромантии. Больше они не возвращались.
Пустые глазницы Карвиуса вспыхнули ярче.
— Понятно, — клацнул он со смешком и почти стёк с кафедры. Позвоночник Карвиуса оставлял желать лучшего. Некроманты много раз реставрировали его, используя доступные трупы, но чужие кости не слишком хотели держать такой старый инородный скелет и раз за разом разваливались, рассыпались, заставляя Карвиуса повторять операцию приблизительно раз в год. Делал он это обычно между курсами, поэтому к концу учебного года неизменно пребывал не в лучшей своей форме. Два прислужника вышли из тени и помогли своему господину добраться до боковой двери, предназначенной для преподавателей.