Теперь я остался в аудитории в полном одиночестве. В отличие от ректора мне было не понятно.
Не знаю, чего я ждал: появления Матильды с объяснениями или кого-то другого. Простояв полчаса, я повернулся к выходу: время встречи было фиксированным, а нужно было ещё успеть добраться до места назначения. Это было второе испытание — незаметно прибыть вовремя.
Сама встреча должна состояться где-то на нижних уровнях катакомб Некросити. Но вот нужный скрытый вход в них располагался на границе со светлой стороной. Это был один из тех многочисленных туннелей, по которым искатели делали вылазки на светлую сторону в поисках новых немёртвых, которых впервые разбудил лунный свет. По одному такому туннелю доставили сюда и меня. Конечно, можно было бы проникнуть к месту встречи и через городские подземелья, но никто, кроме искателей, не знал точно всех хитросплетений многочисленных подземных ходов. На всякий случай проверив, насколько хорошо все кинжалы и меч выходят из ножен, я двинулся в путь — за городские ворота.
Прыгнув в одну из городских телег, я откинулся на мешки, подставляя бескровное лицо прохладному ночному ветру. Лето — самое опасное время для наших тел, и свободно передвигаться можно было только ночью, спасаясь от палящего жара. Спутанные грязные волосы едва шевелились под дуновениями, и я задумался о том, как чувствуют ветер живые? Говорят, они ежедневно намывают своё тело и волосы, отчего всё это было мягким и податливым, а потому они могли выходить против нас, только полностью закованными в металл. Я прикоснулся к своей руке в том месте, где она не была скрыта плотным кожаным наручем. Твёрдая и холодная. Не настолько твёрдая, как у высушенных мумий, перемотанных бинтами для увеличения прочности сухожилий. И не настолько мягкая, как у утопленников, всю жидкость в теле которых полностью выкачивали и заменяли зельями, отчего они были на ощупь как мягкий надутый гриб. Как-то раз я поймал такого за шею и швырнул его между собой и рыцарями. Он очень удачно для меня напоролся пузом на их клинки, лопнул и окатил рыцарей всем своим содержимым с головы до ног. Верещали все: и лопнувший утопленник, обожжённый святым металлом, проклинавший меня на чём Тьма стоит; и рыцари, отравленные едкими зельями, разъедающими их мягкую кожу под крепкими панцирями доспехов. С тех пор и пошли про меня слухи в Академии, что со мной лучше дел не иметь. Равнодушно относился и к слухам, и ко мне только Шелок. Я так и не понял почему.
— В Гнилой пони? — глухо поинтересовался извозчик, еле ворочая тем, что осталось у него от языка.
Это был массивный и неповоротливый, сшитый из нескольких частей парень со сгнившим глазом и торчащими из него копошащимися червями. Вместо второго глаза, который не сохранился вовсе, был вставлен постоянно вращающийся стеклянный шар, внутри которого плясали искры — некроманты постарались, восстановили ему зрение. Я покосился на него. Говорят, такой шар не даёт хорошей оценки обстановки. Впрочем, судя по пришитым конечностям, всё тело парня сохранилось не очень хорошо, не повезло ему. Чужими конечностями управлять гораздо сложнее, чем своими собственными. Таких держали в Академии ровно год: полгода на адаптацию в новой жизни, полгода на обучение нехитрой профессии — мешки таскать, копать ямы, ковыряться в мусоре. Получишь один раз так лопату — и стоишь с ней десятки лет, пока не развалишься окончательно. На регулярную реставрацию при такой работе не выслужиться никогда.
Если смотреть с этой точки зрения, то мне повезло, что мне всего лишь перерезали горло. Да, шея не функционировала так хорошо, как могла бы, но меня нашли достаточно рано, чтобы процесс некроза не успел войти во вкус. Я также сохранил свои глаза и эластичность сухожилий рук и ног, чтобы меня допустили до следующих курсов Академии. Если повезёт, в армии дослужусь до хорошего звания, и тогда все ужасы некроза мне будут ещё долго не страшны — обо мне позаботятся.
Я молча кивнул извозчику, и он взобрался на козлы. Мертвая лошадь с торчащими наружу гниющими суставами медленно потянула телегу вперёд.
Гнилой пони — небольшое поселение некромантов в окрестностях Некросити со стороны границы, куда мне предстояло добраться. Можно было, конечно, пройти пешком, но я не собирался израсходовать предел возможностей своих суставов слишком быстро и берёг их. В Гнилом пони жили некроманты, специализирующиеся на животных: лошадях, волках, птицах — на всех тех, кто мог пригодиться в хозяйственных или военных целях. Многие выпускники направлялись туда, чтобы получить своё первое средство передвижения, поэтому не было ничего удивительного, что я тоже отправился в эту сторону. Уверен, там будет много моих бывших однокурсников. Вспомнив о них, я задумался, должен ли я покинуть телегу до Пони, чтобы незаметно уйти? Единственный глаз извозчика не позволял ему хорошо рассмотреть меня, вряд ли он сможет описать мою внешность так, чтобы кто-то узнал меня с его слов.