ие мира дышащих в проекте. Матильде так и не удалось решить проблему с живыми лошадьми для нас. Они словно чуяли рядом немёртвых, даже таких искажённых, как мы, и приходили в неописуемый ужас при одном нашем приближении. Поэтому она создала конную модель Спутник-один для нас по той же самой технологии, по которой сделала нас. Модель не отличалась высокой скоростью и выносливостью, но внешне прекрасно имитировала настоящего живого коня. А потом Матильда пропала. Надолго. И вернулась за неделю до назначенной даты, когда мы должны были покинуть Чертоги и в атмосфере строжайшей тайны посетить приличное общество. Когда в наш тренировочный зал зашла девочка в розовом платье с аккуратно уложенными блестящими локонами и пушистой рыжей кошкой на руках, расслабленно мурлычущей, я сначала не узнал её. На щеке девочки, там, где совсем недавно была отвратительная рваная рана, из которой торчали остатки её зубов, красовался аккуратный пластырь с нарисованными цветами. Ловко выполнив книксен, словно она ежедневно тренировалась здесь с нами, Матильда громко объявила, что тоже едет. — Мадам Матильда! — попытался вмешаться Маэстро, но она строго, совершенно не по-детски, посмотрела на него так, что сразу стало понятно: этот разговор случался у них и раньше. Я усмехнулся, удобно расположившись в одном из кресел и предвкушая шоу. Я не сомневался, что Матильда настоит на своём. В соседние кресла сели Млека и Эрнест, которые тоже участвовали в сегодняшней вылазке вместе со мной. Эрнест сел с такой же усмешкой, что и у меня, Млека поставила локти на колени, сцепила руки в замок и опустила на них голову, задумчиво наблюдая за перепалкой. Прозрачные голубые глаза девушки остановились, утратив живую подвижность, а с лица слетели все эмоции, и она больше не походила на дышащую. Обычная немёртвая, только другого цвета. — Это не обсуждается! — топнув ногой, Матильда оборвала все возражения Маэстро. — Среди них нет ни одного квалифицированного некроманта. Я уже говорила, что это огромная проблема, говорила и не раз, вы помните? Но вы же с Королём из года в год не позволяете мне забрать к себе никого из них в специальное обучение. А если с телами что-то пойдёт не так? На какие данные мне тогда полагаться? На невнятные объяснения неучей: «Ну, у меня отвалилась рука… И я не знаю почему…»? Нет уж, я еду. Сама проведу наблюдение в полевых, а не лабораторных условиях. — Но вы ведёте себя совершенно не как юная леди, — театрально всплеснул руками Маэстро, очевидно пребывая в ужасе, что будет вынужден допустить до полевых условий кого-то настолько неподготовленного. Маэстро так долго занимался имитацией выражения эмоций дышащих, что все эти жесты, все трюки словно впитались в его собственных характер. Вот только с моей точки зрения он делал всё чересчур. Хотя — если смотреть на Млеку — возможно, только так и можно было добиться настоящего сходства. Лучше быть чересчур дышащим, чем ощутимо немёртвым. — Дети бывают разными, — возразила Матильда не терпящим возражений тоном, и в глубине её глаз сверкнул гневный огонь. — Вот! — воскликнул Маэстро, указывая на неё размашистым жестом. — Вот, вы опять делаете. Один ваш блеск глаз — и вся операция на грани срыва. — Сейчас я не там, — Матильда поджала губы. — Там я сдержусь. Кроме того, там нет вас, а вы меня страшно раздражаете. И не забывайте, что это вы работаете под моим началом, а не наоборот. Они продолжали отчаянно спорить, а я нахмурился и подумал о том, что если они скоро не придут к какому-то решению, то вся вылазка окажется на грани срыва. На что я был совершенно не согласен: как и Млека когда-то, теперь уже я устал сидеть взаперти. Я скучал по возможности вскочить в седло и умчаться вдаль, навстречу судьбе. Кроме того, если сначала я находил перепалку Маэстро и Матильды забавной, то теперь она меня утомляла. Кажется, только Эрнест всё ещё наслаждался шоу: в чертах его лица появилось что-то жёсткое, ехидное, а в глубине глаз тихо разгоралось искрящееся пламя. — Но вам даже не на чем ехать, — взвыл Маэстро, выбрасывай свой последний козырь. — Для вас было бы необходимо подготовить экипаж. — Не надо экипаж, — вмешался я, поднимаясь. Какой, к Свету, экипаж? На одно его создание уйдёт ещё месяц драгоценного времени, а я хотел ехать сегодня и точка. Размашистым шагом, оставшимся при мне после гвардии, я подошёл к Матильде и бесцеремонно поднял её на руки, ослепительно улыбаясь при этом Маэстро. — Моя милая дочурка вполне может составить нам компанию и отправиться в путешествие вместе со своим отцом. Матильда повернулась ко мне с перекошенным от ярости лицом и попыталась было дёрнуться, но я только крепче прижал её к себе: нет, дорогая, теперь я буду твоим ночным кошмаром, терпи. — Но это не вполне прилично, ведь она — юная леди! — Маэстро заломил руки за голову, призывая теперь и меня к голосу разума, но на меня слабо действовали все его причитания, и я не собирался выходить из себя, как Матильда. — Никаких возражений, Маэстро, — спокойно ответил я, не переставая улыбаться. — Я уже полностью настроился на прогулку сегодня, и если она не может состояться без Матильды, то я возьму её с собой. Кроме того, она права. Будет неплохо, если некромант сможет проследить за всем происходящим своими глазами. А в случае чего, сошлюсь на её малый возраст и капризы. В конце концов, как её отец, это я несу ответственность за её воспитание. Я справлюсь. Маэстро открыл было рот, потом закрыл, внимательно всматриваясь в меня. На какое-то время он перестал быть Маэстро, которого все привыкли видеть в тренировочном зале, и превратился в немёртвого, которым был — в одного из холодных клерков Магистрата, отвечавших за глубокое изучение повадок дышащих. А потом словно невидимый рубильник переключился, и он вновь стал прежним Маэстро — нашим репетитором. — Ну, только если под вашу ответственность, — неохотно сдался он с глубоким вздохом, всем своим видом показывая, что против. А по виду Матильды было сложно определить: убить она меня хочет или поблагодарить. Пожелав удачи на прощание, Маэстро удалился, а мы отправились через катакомбы к скрытой конюшне недалеко от границы, где стояли наши Спутники и лежала экипировка. В числе моей значился и тот самый меч рыцаря Света, который я лично вчера принёс сюда и прикрепил к седлу. Разумеется, никто не знал, чем именно он примечателен. Я решил взять его и ещё пару кинжалов. Святой меч годился для сражений как с нежитью (на которую действовал не в пример лучше наших), так и с дышащими в случае чего. Млека была экипирована книгой для записей и пером. Провиант, который мы предположительно должны были поглощать во время нашего пикника, достался Эрнесту, который с оружием не сильно дружил и оставил честь защищать отряд единолично мне. Кот на руках Матильды продолжал полузадушенно мурлыкать, пока я нёс её по подземельям, и я понял, что действует он чётко по программе и вряд ли умеет что-то ещё. — Вы его задушите, — предупредил я. — Что? — Матильда повернула ко мне голову. — Кота задушите, говорю, — негромко повторил я так, чтобы меня слышала только она. — Разожмите руки хоть немного. И погасите огонь в глазах: вы обещали контролировать его. — Я бы с удовольствием сомкнула руки на твоей шее, — выругалась Матильда, но кота приотпустила, отчего его мурчание постепенно снова стало расслабленным и размеренным. — Как тебе вообще в голову могло прийти назвать меня дочерью? — А кем бы вы хотели быть? — спокойно спросил я. До её гнева мне было мало дела. Знала бы она, как я сам ненавижу её. Если бы не возможный срыв старта вылазки, я бы ни в коем случае не вмешался в её с Маэстро противостояние. Если они не могут между собой договориться — это полностью их проблемы. — На вид вы пятилетняя девочка. Можно было, конечно, назвать её и сестрой, но сам я выглядел лет на двадцать пять–тридцать и назвать её дочерью мне показалось более уместным. Куда больше меня беспокоило, что все наши легенды были отработаны и вызубрены и появление в команде неучтённой Матильды ставило нас под удар. Нахмурившись, я объявил, чтобы насчёт Матильды никто ничего не говорил посторонним. Моя дочь — и точка. За всеми подробностями к отцу. — Согласно исследованиям, пятилетние дети должны быть застенчивы, — пояснил я самой Матильде, не глядя на неё. — Поэтому Тьма вас храни лишний раз открывать рот. Маэстро прав, вы совсем не похожи на ребёнка, когда начинаете говорить. Абсолютно. Вы не прошли подготовку и обучение, поэтому положитесь на нас в этом вопросе. Иначе ваш характер похоронит нас всех скорее, чем отвалившаяся не вовремя рука. — А что делать с твоей легендой? — отрешённо спросила Млека, которая до сих пор не утруждала себя тем, чтобы начать вести себя соответственно статусу дышащей. — Ведь ты не был женат. — Уже был, — отрезал я. — Подробностей вы не знаете. Умерла при родах. Кому будет интересно — пусть тоже идут ко мне. А вы, — я внимательно посмотрел на Матильду, — если кто-то будет слишком донимать вопросами, готовьтесь хмуриться и изображать, что вот-вот расплачетесь, но рот держите на замке. Дышащие боятся плачущих детей и не знают, что с ними делать, поэтому быстро оставят в покое. Вашу легенду я придумаю сам по ходу дела. — А ты сможешь, Тако? — Эрнест окинул меня ехидным взглядом. Ему нравилось провоцировать меня, думая, что я безобиден, раз связан правилами проекта. А мне хотелось проткн