— Она не ваша дочь, — почти провыл священник, и я едва не ударил его за наглую ложь. Но он продолжил, и я понял, что он имеет в виду: — Вы не можете быть им. Не можете быть Виктором. На его плечи была возложена святая миссия, он бы не вернулся сюда таким. Не вернулся бы. — Не выдержав напряжения, он всё же разрыдался, сидя на полу.
— А кто же я, если не он?
— Я не знаю, не знаю. Нежить проклятая, влезшая в его тело, демон тьмы, исчадие мрака. Кто угодно, но только не он. Виктор не мог вернуться нежитью, ведь он рыцарь, Свет защитил бы его от такой участи.
— Могу огорчить, — прошептал я. — Я вернулся. Вернулся к дочери, которую не видел долгие годы. Мне плевать на Свет или на Тьму, я бы вернулся к ней и с того света вопреки чужой воле… впрочем, можно сказать, что так и случилось.
— Но мы заботились о ней, заботились так, как могли…
— Если бы вы заботились о ней, то сегодня я не провожал бы её здесь в последний путь, не нашёл бы в таком плачевном состоянии неделю назад, никогда бы не встретил у границы мира немёртвых, потому что вы бы её туда не подпустили даже близко и совершенно точно не сделали бы её круглой сиротой, — холодно перечислил я. — Заботились? Да от вашей заботы люди дохнут, святой отец, вы знаете это?
— Виктор, Виктор, послушайте. — Он вцепился в меня, стоя передо мной на коленях. — Вас ещё можно спасти, очистить, вы пройдёте через возрождение и…
— Возрождение? — хрипло рявкнул я на пределе возможностей связок, алая пелена опустилась перед взором, и я знал, каким яростным огнём пылают мои глаза. Я развёл руки в стороны, демонстрируя себя во всей красе: — Вот он я — ваше хвалёное возрождение. Буква по букве. Что, не нравлюсь?
Я поймал его за шкирку и закинул на алтарь, вжимая в него спиной, а после сорвал символ веры с его шеи и отшвырнул в сторону. Сквозь тонкую кожу городских перчаток ладонь ощутимо обожгло, но слишком слабо, чтобы остался хотя бы блеклый след. Да уж, действительно из того же материала. Остаётся вопрос: есть ли у него здесь под рукой ещё что-нибудь подобное?
— Итак, вы ответили на мой первый вопрос: вы меня знаете, — прошипел я ему прямо в лицо, так что видел отблеск своих глаз в глубине его зрачков. — Второй вопрос: что вы знаете о том, что со мной произошло?
— Только то, что вы сами мне рассказывали, — сипло провыл он. Я чуть припустил шею священника, чтобы не задушить его раньше времени, не забывая следить за его руками.
— Когда? — требовательно уточнил я.
— На исповеди. Я не могу рассказать, ведь таинство исповеди…
— Прекрасная заученная фраза священного писания, которая, бесспорно, много раз позволяла вам уходить от ответа, — оборвал я его. — Вот только не сработает: исповедь была моя, так что никакого таинства. А если бы и было, то плевал я на него.
Прижав его сильнее, я добился-таки внятных объяснений. Исповедь состоялась в тот же день, когда меня видели в столице в последний раз. Мне предстояло выполнить очередное задание Ордена, поэтому я пришёл сюда — в ближайший от дома храм, куда приходил регулярно, желая получить благословение. Я рассказал, что епископы нашли способ внедрить лазутчиков в стан врага, дабы они изнутри истребили немёртвых. Я был первым, кого было решено послать. Опытный образец.
Я задумался на мгновение, вспоминая, что на поле боя лихо прикрывался как врагами, так и неугодными мне немёртвыми. Могло ли это быть не чертой моего собственного характера, а просто частью вложенной в меня епископами программы?
— Кто был помимо меня? Кто остальные лазутчики? — спросил я, перебирая в голове всех, с кем был знаком в армии Тьмы. Кто ещё из них бывший рыцарь?
— Я не знаю, — покачал головой священник.
— А кто знает?
Он попытался пожать плечами, придавленными к алтарю.
— Я не знаю. Возможно, в Епархии есть какие-то отчёты, но…
— Где находится Епархия?
— В центре города. По правой улице от дворца, — мрачно ответил он. — Но там прекрасная охрана. Вас убьют, Виктор, если вы туда сунетесь.
— Значит, ваши мечты об очищении моих души и тела сбудутся, — резонно заметил я.
— Виктор, остановитесь, — снова взмолился священник. — Вы не понимаете…
— Нет, это вы не понимаете, — возразил я. — Вы не понимаете, как становятся немёртвыми, не так ли? Я вам расскажу. Чтобы проснуться, нужно иметь жажду достичь цели. Безумную, неуёмную, такую, что не даст покоя, не даст покинуть этот мир и снова вернёт к жизни. Такая цель существует всего одна: чистая, ничем не замутнённая ненависть к своему убийце. Эта жажда мести не даст вам спокойно лежать, она будет толкать вас по жизни дальше, биться в вас вместо пульса. Я точно знаю, что меня убили, святой отец, убили подло, со спины. И я хочу знать: кто и почему?