— Я не религиозен, — ответил я ему то же самое, что и священнику. — И я не заметил там никаких божественных проявлений. Полагаю, символ веры на шее священника был из того же материала, что и клинки рыцарей. Возможно, полы выложены из него же, чтобы нежить не могла босиком пробраться вовнутрь.
— Вы были в обуви? — уточнил он.
— В сапогах. Из семьдесят девятого набора нашей экипировки.
Получив ответы на свои вопросы, Маэстро бодро заскрипел пером в своей записной книжке. Не иначе старые талмуды будет переписывать, сведения обновлять.
— Если семья приняла вас так тепло, как вы утверждаете, что ж вы с ними не остались? — ехидно спросил Дорион, не желавший отстать от меня. Я едва удержался от победной усмешки. Ответ на этот вопрос был едва ли не лучшим козырем у меня в рукаве.
— Потому что у меня был приказ Короля, который я должен был выполнить любой ценой.
Трибунал со стороны Комиссариата удовлетворённо зашептался, вызывая недовольство Магистрата, который не ожидал от меня такого ответа.
— А что вы можете сказать о том, что в прошлом были рыцарем Света, а ныне являетесь немёртвым? — со своего места поднялся Карвиус.
— Что я не выбирал. Равно как и с… — я многозначительно постучал себя по груди там, где когда-то было сердце, намекая на проект «Возрождение».
— А если бы могли выбирать?
— Отказался бы от участия оба раза.
— Почему?
— Я военный и предпочитаю открытое противостояние, — пожал я плечами. — Я не помню свою жизнь в качестве дышащего, но если бы я знал, куда меня приведёт участие в проекте Епархии, я бы предпочёл остаться простым рыцарем и быть с дочерью. Немёртвым мне больше нравилось в гвардии, чем в проекте.
Карвиус кивнул, принимая мой ответ, и вернулся на место.
— У Трибунала есть ещё вопросы? — тихо прошелестел Король со своего места, и все шёпотки, какие были в зале, тут же стихли. — Комиссариат?
Военный комиссариат быстро переглянулся, но никто не произнёс ни слова. Тогда его председатель поднялся со своего места и поклонился Королю.
— У нас нет вопросов. Мы находим действия подсудимого на грани дозволенного, но считаем, что они были допустимы для достижения результата, который превзошёл все ожидания — как и всегда, когда мы вынуждены разбирать обвинения в адрес Тако. Победа стоила той цены, которую мы заплатили. Даже если эта цена кажется Магистрату непомерно высокой.
— Хорошо, тогда у меня есть вопрос. — Король едва заметным движением костлявой руки разрешил председателю вернуться на место. — Вы принесли важные сведения. Кому, как вы думаете, их следует отдать на рассмотрение в первую очередь: Военному Комиссариату с точки зрения военной стратегии или Высшему Магистрату с позиции научной важности?
Я посмотрел на заплечный мешок, который стоял передо мной на полу. Если я выберу Магистрат — лишусь поддержки военных, если Комиссариат — некроманты устроят мне тёмную...
— Комиссариат и Магистрат должны рассмотреть эти записи одновременно и немедленно. Они имеют огромное значение и с военной, и с научной позиций.
Приняв мой ответ, Король распорядился, чтобы так и было, приказав всем присутствующим забрать принесённые мною материалы и удалиться для их изучения.
— Я ожидаю первых результатов исследования уже завтра, — предупредил он их, и они, поклонившись, удалились. — Что же касается вас, — обратился он ко мне, — то я хотел бы, чтобы вы сейчас сами вынесли себе приговор.
— Я бы хотел попасть к реставраторам, чтобы избавиться от некроза внутри, и вернуться в гвардию. — Я поклонился.
— Это ваше желание, а не приговор. Или вы считаете, что не виновны?
— Считаю, — спокойно ответил я, и Король затрясся от смеха. Челюсти громко заклацали, а нижняя дёргалась так, будто она сейчас отвалится.
Труп четырнадцатый
В гвардию меня вернули в звании полковника и с должностными обязанностями комиссара, прибавив мне бумажной работы. Военный комиссариат, узнав, что я теперь являюсь его частью, встретил меня какими-то особенно подозрительными ухмылками. А когда я повесил свой портрет у себя в кабинете, ухмылки стали только шире. Магистрат дружно передёрнуло.
— Итак. — Талрок, председатель Комиссариата, положил перед собой свою копию бумаг, которую я доставил в Некросити из Епархии. — Главный вопрос на повестке дня: что делать с разжалованным майором Паскалем, который сейчас содержится в казематах?
— Восстановить в звании и отдать мне в помощники, — тут же отозвался я, перебирая бумаги перед собой, намереваясь досконально изучить, а не просто бегло просмотреть, как это было в архиве Епархии. Судьба Паскаля после того, как мы расстались в конюшнях, была мне неизвестна. Я не видел его в гарнизоне, хоть и сам прибыл туда совсем недавно. Я провел в руках реставраторов почти неделю, пока мне вычищали грудную клетку, удаляя оттуда остатки сердца и часть лёгких, так что теперь я был не слишком довольным обладателем ещё одного шрама на теле.