— А мы сможем? — выразил общие опасения Дорион.
— Если мы не сможем сейчас, то не сможем уже никогда. Сегодня они пришли с порохом, с чем они явятся завтра? — спросил я его. — Нам пора прекратить ползать по лесам на краю мира, надо выйти из тени и заставить их понять, что мы тоже люди. Как бы им не хотелось думать иначе.
Катапульты сработали отлично. Рыцари, обрушиваясь на нас со всей яростью раз за разом, искренне надеялись, что им удалось подорвать наши силы, но не тут-то было. Выставив машины так, чтобы часть их била ядом точно по раскинувшемуся огромному лагерю, а остальные — кислотой по территории между нашей границей и лагерем, я отдал приказ начать атаку. Что бы они теперь ни делали, они должны были отступить, бросив свои вещи, потому что больше деваться им было некуда — вперёд я их не пускал. Надо отдать должное их машинистам: заряжая катапульты всем, что только под руку попадалось, они швыряли в меня мешками с провизией, бочками с мечами и мёртвыми животными, пытаясь хоть как-то приостановить нашу яростную атаку. В итоге им удалось попасть по двум нашим катапультам и вывести их из строя, но мои машинисты под предводительством Назара методично и меланхолично закидывали их ядом так, что скоро даже такие попытки сопротивления прекратились. Рыцари отчаянно пытались сначала прорваться к нам, но, глядя на оплывающие тела товарищей, до которых долетел заряд кислоты, разворачивались и бежали прочь. Я не сомневался, что они были в ужасе оттого, что я творю. В их глазах я был самым настоящим чудовищем, монстром, спустившимся в этот мир, чтобы погрузить его во Тьму. Я повернулся и посмотрел на развивающееся чёрное знамя с синей лилией. Я чувствовал покой: она бы не осудила. Она бы поняла, что я только защищался: да, яростно и безжалостно, но просто защищался.
Заставив рыцарей оставить лагерь, я не медлил. Вперёд выдвинулась разведка, следом — мои гвардейцы, готовые прикрыть их, а замыкали вылазку искатели, чьей задачей было вытащить из лагеря всё, что там плохо лежало. По моему мнению, лежало там плохо всё. Несколько отрядов рыцарей выступили против нас, но справиться с ними не составило большого труда.
Собираясь нападать на лагерь рыцарей на юго-западе, я разделил армию Тьмы на две части. Одну треть защитников я оставлял Настурции для поддержания порядка на границе. Вместе с катапультами и оставшимися зарядами яда и кислоты, а так же при содействии убойного отдела Тезиса ей должно было хватить сил отстоять наши территории. Кроме того, большая часть границ всё ещё была защищена пластинами с мутагеном: рыцари раздавили много, когда нападали на нас, прорываясь в лес и атакуя из катапульт, но большая часть по-прежнему была цела. Оставшиеся две трети защитников я объединил со своими гвардейцами и собирался увести за собой. Так же я уводил и часть сил разведки, искателей и некромантов.
— Давно не виделись, Тако! — раздался за спиной знакомый голос, и высушенная рука смело опустилась на моё плечо, приветственно хлопнув. — Обогнал меня в звании, да? В Академии на испытании обошёл, и тут — на тебе — отличился. Ты вообще знаешь, кто ты после этого?
— Здравствуй, Шелок, — ответил я, пожимая его протянутую руку. Он прекрасно знал, что я перестал пользоваться этим именем, но не был бы самим собой, если бы не назвал меня именно так. — Идёшь с нами?
— А то. — Он улыбнулся мне во все свои девять зубов. — Настурция два часа мне на мозги своим ядом капала, требуя, чтобы я остался на защите в тылу. Но, Свет им все глаза выжги, ты у нас, значит, уже в столицу смотался, никого с собой не взял, путешествуешь и развлекаешься, а я — в тылу сидеть? Ну уж нет, я тоже хочу на фронт. Велок, кстати, тоже идёт в составе разведки, будет ползать вокруг как в старые добрые времена, когда мы в патруле все в одной комнатушке ютились. Что на счёт посиделок старых друзей? Кстати, там инженеры сегодня свой новый проект переносных катапульт показали, и я хотел бы точно знать, это по каким болотам нам их тащить придётся, что они нужны такие мелкие, но дальнобойные?