Старик посмотрел на Маэстро, сощурившись. По нему было видно, что он понял все намёки Маэстро, что для пожилого архиепископа эта поездка не закончится ничем хорошим, и он не мог так просто подписать ему приговор.
— Мне нужны гарантии, что вы его не убьёте, обсуждая эти ваши вопросы веры, — открыто заявил он.
— Ни в коем случае. — На этот раз меня опередил Паскаль. — Если мы его убьём, то у него не будет и шанса пробудиться, чтобы изучить нашу жизнь изнутри на собственной шкуре.
Старик, вполне впечатлённый моим рассказом про мутаген, понимающе хмыкнул, сложив два и два. А я теперь знал, с кем именно буду обсуждать преступления Епархии в будущем.
Когда переговоры закончились, было уже поздно, но я был полностью доволен проделанной работой. Немного жаль было оставлять здесь Маэстро, которого старик потребовал взамен брата короля и архиепископа, чтобы я «не съел этих двоих на обед». Маэстро просиял, заинтересованный предложением, а я вот не знал, как принесу такие новости Великому Магистрату. Поскольку забирал я двоих, то и оставить мне предстояло столько же, поэтому я оставил с Маэстро хорошего реставратора, который должен был взять на себя курс лекций по хирургии и алхимии, а также следить за своим состоянием и состоянием Маэстро.
Мне же предстояло провести в столице ещё день, а к вечеру следующего нам обещали предоставить телеги и несколько мёртвых лошадей, которых реставраторы собирались поднять, после чего мы отправлялись назад — домой — с подписанным мирным договором в кармане. Это всё ещё был не конец моего пути, моей войны за право немёртвых называться людьми и жить в мире и покое. Но теперь я был не один: второй король, король дышащих, казалось, готов был помочь мне в этом. А уж два короля как-нибудь справятся с тем, чтобы помирить свои народы, чтобы Свет и Тьма оставили, наконец, своё бессмысленное противостояние и пожали друг другу руки. И тогда, когда однажды снова немёртвый отец встретит свою дышащую дочь, они смогут взяться за руки, не боясь осуждения общества.
Эпилог
Несмотря на чрезвычайное положение, объявленное в городе, и требование властей не покидать своих домов без крайней необходимости, на колокольне храма били приближающееся начало утренней мессы, и я едва успевал добраться до места. Среди розовых кустов на дорожке у крыльца дома с резными ставнями на окнах сидела девочка лет шести в простом сером платье и что-то чертила мелом на мостовой. Я загородил ей солнечный свет своей тенью, и она подняла голову. А я замер.
— Похожа, — вырвалось у меня. На мгновение мне показалось, что...
Девочка улыбнулась, поднялась и совершенно бесстрашно подбежала ко мне. Нет, это была не Лили, совершенно точно не могла быть ею: слишком маленькая, волосы куда светлее, глаза серые, но всё же... похожа.
— А на кого похожа? И как тебя зовут? Ты к нам в гости? Ты какой-то странный, ты знаешь? — потребовала она ответов, с самым серьёзным видом рассматривая меня.
— Виктор, — представился я, отвешивая ей неглубокий поклон, как учил меня Маэстро. Я не мог ответить на все её вопросы разом, поэтому выбрал только один, самый простой.
— А меня — Виктория. — Она изобразила неумелый книксен, покачнувшись на своих маленьких ножках. Женщина (очевидно, её мать) вышла на порог дома и с ужасом уставилась на девочку, бледнея и зажимая рот рукой. Женщина тоже была похожа на меня и Лили, и я догадался, кем мне приходились она и её дочь.
— Это моя мама, — представила её Виктория. — Мама, познакомься с Виктором.
— Что за столпотворение? — послышалось из глубины дома. — Розмари, дитя моё, сдвинься уже с места, иначе мы опоздаем. — Подвинув женщину, из дома вышла Роберта и охнула: — Свет правый, Виктор, ты действительно здесь! — Выбежав, Роберта бросилась мне на шею, обнимая. — Когда ты приехал? Вместе со всеми? Я чуть с ума не сошла, когда сообщили, что в городе объявлено особое положение: что немёртвые атаковали столицу и пробрались в Епархию. Всё думала, как бы тебя не убили. Ты должен рассказать мне, что это за представление вы устроили и напугали нас всех до полусмерти. И что это был за туман? Знаешь, ты должен приказать своим алхимикам быть более осторожными: я уже думала, что вторая эпидемия пневмонии началась.