Кто я такой? Никто и никто, пыль, обертка от шоколада, ржавая банка на обочине, бурьян, деревянная стружка, срезанный ноготь, червивое яблоко, я самая мельчайшая из мельчайших песчинок, сыплющихся в мусорный отсек – я не печатающийся писатель. Герой не продаваемых романов, не читающихся повестей, не нужных рассказов и другой низости, которая пишется для людей, но скрыта от их глаз слабостью написания и крепким замком в ящике стола. Все мои попытки подняться погибли вместе с пеплом исписанной бумаги развеянной ночным ветром, когда вновь поступивший отказ заключил творчество в деревянные стенки гроба, а не желания бороться и противостоять поглотило свет внутри груди.
Я не всегда был законченным пессимистом, когда мы только приехали сюда, мир был другим, для нас он был другим, представления о совершенно других пространствах и возможностях, утопило нас в собственном соке надежды. Помню, что мы стояли на вокзале, долго целовались и радовались предстоящим событиям. Мы не поддавались мечтам, и даже не могли подумать о каких-либо планах, нам ничего не надо было, руки сплетены в неразрывной привязанности друг к другу и даже мельчайшая мысль о будущем придавала восторг и заставляла сердца постукивать быстрее дожидаясь друг друга.
III
Уже в пабе я сажусь на свое излюбленное место, в такое время, людей не много, меня это устраивает. В мою сторону направляется не высокая блондинка, она здесь работает еще с того времени, как мы приехали, ноги кривые на лице толстая улыбка, вылезающая за все возможные лицевые рамки, но фигура у нее ничего мы были с ней вместе пару тройку раз. Пятьсот за раздвинутые ноги и еще пятьсот за уборку в моей квартире, выходило неплохо, плюс после ебли улыбка ее раздражает намного меньше и к ней можно привыкнуть.
-Привет, тебе как всегда?
-Как всегда.
-Что-то ты плохо выглядишь.
-Спасибо.
-Могу сегодня к тебе забежать.
-Не знаю… посмотрим.
И она ушла. Принимаюсь осматривать людей, сидящих в зале, всегда так делаю, когда ностальгические мысли не дают спокойно вздохнуть и заставляют все чаще поворачиваться к ним лицом. Слева от меня через два столика, сидит старик в идиотской шляпе и почему он ее не снимет? Его морщинистое лицо удлиняется, вытягиваясь вперед каждый раз, как ложка с супом приближается к рту. Старый костюм помят, и я прямо-таки представляю исходящую от него запах плохо выстиранной мочи. Старик ощущает на себе мой взгляд, поворачивается в мою сторону и подмигивает, его губы шевелятся в каких-то полу словах, мне нечего ему ответить, я небрежно киваю и увожу свои глаза подальше от черных потертых туфель, грибного супа, сгорбленной позы, седых непослушных бровей. Но он не унимается, до меня доносятся обрывки каких-то фраз, я уверен они адресованы мне. И я не могу понять, черт возьми зачем? Зачем он пытается заговорить со мной? И блядь почему он в шляпе?
Но в этот момент я замечаю огромного, сального борова, хлопающего мою блондинку по заднице, тогда я окончательно забываю старика и задумываюсь: «интересно, а она тоже обслуживает его, как это бывает со мной»? Пытаюсь вспомнить, как часто я видел этого увальня в заведении. Он сидит ко мне спиной, на затылке две кожные складки, волосы подстрижены коротко, коричневая клетчатая рубашка, в некоторых местах мокрая, от чего прилипает к свиному телу. Руки его в жиру, он что-то жрет, а чавканье заполоняет весь зал. «Сука, да заберите у него кость, пусть он прекратит», думаю я и сам же усмехаюсь, краем глаза замечаю, что и старик после меня тоже начинает усмехаться и как-то по-дружески кивает в мою сторону. «Какого хуя»?
На столе толстой жопы, кроме еды, сидит и еще одно существо, удивительно, что он не один, а с ним какой-то урод, очки в светлой оправе, шею обвивает схожего цвета шарф, на лице будто косметика. И сам он весь, какой-то излишне сладкий и теплый, рубашка темно синяя в белую звездочку, и не знаю почему я так зациклился на цвете, но видимо толстячок любит завтракать с пидорами. Мой анализ, действует на меня успокоительно – блондинка не обслуживает их. У нее есть железные принципы, которые я уважаю и соответственно оплачиваю, когда она у меня.
Первое – это только постоянные клиенты, типа меня, еще одного студента, который захаживает сюда после часу дня, мы уже бывалые люди, вылизали, сотни, а то не тысячи тарелок, наполненных помоями, они же называют это едой, ну и пусть. За это время блондинка хорошо сдобрена чаевыми, у нее нет причин упускать шанс дополнительного заработка. Второе правило – она ненавидит пидаров, и людей возле пидаров. Блондинка была у меня раза пять и только после того, как я остался один.