— Пока нет. Вот, сделай что-нибудь полезное, — мама передала мне тарелку с яйцами и беконом. — Поставь это на стол, пожалуйста. И апельсиновый сок.
Я сперва откусил кусочек бекона.
— Поезжай, ма. Ты уже не молодеешь.
Мама налила себе ещё кофе.
— Я ещё думаю. Но тяжело взять все выходные с работы, да и…
— Я очень хорошо помню, как вы с папой говорили, что будете выходить на пенсию в свои шестьдесят, чтобы ещё успеть наслаждаться жизнью, — сказал я. — А тебе уже шестьдесят два.
— Спасибо за напоминание, — сказала она с ироничной усмешкой.
— Я просто говорю, что надо делать это пока есть силы. Разве вы с папой не всегда говорили, что поедете в Ирландию?
— Ты думаешь, я хочу поехать туда одна?
— Так возьми с собой сёстр. Попроси подругу. Присоединяйся к группе туризма. Не обязательно ехать одной, если не хочешь.
— Он прав, мама, — вставила моя сестра. — Вариантов полно. Тебе стоит это сделать.
Она вытерла кофе со столешницы, сжав губы.
— Дело не только в работе. Это ещё и расходы. Да и оставить Аша трудно. Он же нуждается в мне. Я готовлю ему все, стираю всю его одежду. Слежу, чтобы он ел и спал нормально, и не перенапрягался. Слежу, чтобы его коммуникатор был заряжен, потому что он часто забывает его подключить. И нарушение его распорядка…
— Я справлюсь со всем, ма, — уверил я её. — Тебе не нужно волноваться.
— Ноа МакКормик, ты ни разу в жизни не готовил еду.
— Но я отлично заказываю еду на вынос. И я знаю все его любимые места, — сказал я.
Я всегда старался вывозить брата хотя бы раз или два в неделю в какое-нибудь кафе. Он не особо любил бывать в общественных местах, потому что невежливые люди часто пялились на него, но я знал, что если позволить ему сидеть дома всё время, это только усугубит депрессию. Я больше всего на свете желал, чтобы у него был широкий круг друзей, с которыми он мог бы проводить выходные, но, несмотря на все наши старания уговорить его общаться, он всё же был интровертом. Мне было неловко давить на него, чтобы он стал тем, кем не был.
— Может быть, если бы у тебя была жена, кто-то, кто мог бы помочь тебе с повседневными делами, я бы не так переживала, что оставляю тебя с такой ответственностью, — продолжила мама, меняя тактику как профессионал.
Я не поддался на провокацию и стащил ещё кусочек бекона.
— Хочешь, я позову детей?
— Да. И скажи им, чтобы помыли руки. Нина, ты не могла бы сходить за Ашером? Всё готово.
Моя сестра направилась по коридору, ведущему от кухни, в спальню Аша на первом этаже. Через несколько минут он вошёл в кухню следом за Ниной, неся с собой своё устройство для генерации речи. Он шёл медленно и с большим трудом, но хотя бы обходился без ходунков.
Долгое время мы не были уверены, что Аш вообще будет ходить. На самом деле, врачи говорили, что это маловероятно. Но они отказались верить в это и продолжали работать с ним, даже когда бедный ребёнок был на грани усталости и слёз. Это заставляло меня тоже хотеть плакать. Я запирался в своей комнате затыкая уши руками. Мне было так его жаль, и так стыдно за себя, что я мог ходить, бегать и прыгать, даже не задумываясь об этом. Это было несправедливо.
— Привет, Аш, — сказал я. — Как дела?
Он сел за стол и ответил с помощью своего устройства, которое выглядело как планшет и позволяло ему «говорить», нажимая на слова, фразы или буквы. Это устройство существенно изменило его способность к общению. Я бы хотел, чтобы он им пользовался ещё в начальной школе.
— Нормально, — сказал он. — Ты привёз Ренцо?
— Да. Он на улице, но сейчас зайдёт. Хочешь погулять с ним позже?
— Конечно, — ответил он.
Мы не были идентичными, но всё-таки в чём-то похожи — одинаковые карие глаза и тёмные волосы, хотя его волосы были немного длиннее и обычно нечесанные, потому что он не любил их укладывать. Он научился пользоваться электробритвой, поэтому часто был без щетины, а я всегда с небольшой растительностью. Главные различия касались физической стороны — я был высоким и крепким, а он был ниже и значительно худее. У него были проблемы с глотанием, а также отвращение к определённым текстурам пищи, что делало еду для него настоящим испытанием, и он никогда не имел большого аппетита. Мои конечности были длинными и мускулистыми, в то время как его выглядели тонкими и искривлёнными из-за излишней активности нервов.
Когда все сели за большой овальный стол в кухне, мама произнесла молитву, закрыв глаза и сложив руки на столе.
— Благослови нас, Господи, и эти, Твои дары, которые мы собираемся принять от Твоего изобилия. Через Христа, Господа нашего. Аминь.