Я знал это тоже, потому что именно с того времени начали поступать её звонки на пульт диспетчера с «чрезвычайными ситуациями».
Иногда ей казалось, что она слышит странные звуки и думает, что кто-то проник в её дом. Иногда что-то пропадало, но потом находилось, когда офицер приезжал и помогал ей искать. Дважды она заявляла, что упала и просила помочь подняться, но оба раза она уже встала и открыла дверь, когда сотрудники постучали. На каждом вызове она делала всё возможное, чтобы задержать сотрудников у себя в доме как можно дольше, обычно предлагая еду, рассказывая свою жизнь, влезая в их личные дела и давая непрошенные советы.
Она была девяностолетней головной болью, и у меня уже была мать, которая периодически доставала меня по поводу того, что я вечный холостяк — и доставала немало, — но мне не сильно мешало заехать сюда и убедиться, что с ней всё в порядке, даже если это всего лишь для того, чтобы она почувствовала себя менее одинокой. Это было частью работы. Так бы поступил мой отец, а он был самым любимым шерифом, которого когда-либо знала эта округа. Он понимал, что служить и защищать — это не только аресты и борьба с преступностью.
— Да, мэм, мне повезло несколько раз встретиться с мистером Дженсеном. Мы все в офисе шерифа очень его любили.
Она счастливо улыбнулась.
— Он был потрясающим. И такой красавчик. Все девушки всегда пытались привлечь его внимание. А вот разве кто-нибудь привлекает ваше?
— Пока нет, мэм.
— Но разве вы не хотите семью?
— У меня есть семья. Думаю, вы знаете мою маму, Карол МакКормик. Она медсестра в семейной клинике Харбор.
— О, конечно. — Миссис Дженсен кивнула. — Кэрол просто прелесть. Я тоже знала вашего отца. Мы все так любили шерифа МакКормика. И мистер Дженсен, и я очень переживали, когда он ушёл.
— Спасибо. У меня также есть брат-близнец, сестра с мужем, два племянника и племянница, и Ренцо. Вокруг много семьи. — Я улыбнулся ей и попытался перевести разговор. — Так когда вы вернулись домой, ваша дверь была открыта или незаперта?
Она на мгновение смутилась.
— Зачем мне оставлять дверь незапертой? — Затем она вспомнила и щёлкнула пальцами. — Ах! Ах, да. Передняя дверь была чуть приоткрыта, но я точно помню, что закрыла её и заперла, прежде чем уйти. Я одна здесь, и, хоть городок и маленький, быть слишком осторожной не помешает.
Я кивнул.
— Но когда вы вошли, дома было пусто?
— Да. Негодяй, наверное, ушёл после того, как передвинул мебель.
— Но ничего не пропало?
— Не могу сказать, чтобы что-то пропало, — сказала она, почти с сожалением, свивая пальцы в замок и взглядывая через плечо в сторону комнаты, как будто ей было жаль, что серебро не исчезло.
— Не возражаете, если я осмотрю дом?
Она выглядела довольной предложением и похлопала меня по руке.
— Конечно, не возражаю. Проходите, смотрите. Сколько хотите. А пока вы осматриваетесь, я вам что-нибудь приготовлю. Мистер Дженсен всегда любил перекусить в это время.
Вместо того чтобы спорить с ней, я согласился и направился в гостиную, пока она пошла в кухню. Она двигалась медленно, осторожно прихрамывая, как маленькая старушка, но при этом напевала какую-то мелодию, и я знал, что я дал ей то, что она хотела — время и внимание.
В гостиной не было никаких следов того, что мебель была передвинута. Но, на всякий случай, я поднял один конец дивана. Глубокие вмятины, оставленные ножками дивана на ковре, говорили мне, что он долго стоял в этом месте. Возможно, с 1951 года, когда, как мне говорили несколько раз, молодожены Дженсены сюда переехали.
Это был хороший дом на тихой улице в мирном городке — идеальное место для того, чтобы растить семью. Я взглянул на все эти рамки с фотографиями, густо расставленные на каминной полке, стоящие в рядах на полках и сгруппированные на столиках. Комната, переполненная памятными изображениями целого века жизни одной семьи. Чёрно-белое свадебное фото из 1920-х. Ещё одно — из пятидесятых. Младенцы на крещении. Семейные снимки, показывающие пять поколений, праздники, свадьбы, дни рождения и годовщины. Дети, внуки и правнуки.
Я подумал о доме моей матери, также полном семейных фотографий. Но, к её вечному сожалению, там было всего два свадебных снимка — её собственный и фотографии моей сестры Нины. У неё, конечно, есть трое внуков и ещё один на подходе, благодаря Нине и моему лучшему другу Крису, который женился прямо после нашей первой службы в армии. Несмотря на то, что мы оба подписали контракт ещё на четыре года и успели пройти два дополнительных боевых тура, он всё равно успел сделать ей ребенка дважды за это время и ещё дважды после того, как мы вернулись домой.