— Расстроенной? — предложила я.
Он покачал головой.
— Я пытался найти слово получше, чем «красиво». Но оно всё, о чём я могу думать, когда смотрю на тебя.
— Спасибо, — ответила я сдержанно.
— Есть какое-нибудь место, где мы можем поговорить наедине? — Он оглянулся на переполненный танцпол.
Хотела ли я остаться с ним наедине? Мне нужно было подумать.
— Пожалуйста, — сказал он, заметив моё колебание. — Мне нужно кое-что тебе сказать, а я не могу думать из-за этого шума и всех этих людей.
— Ладно. Иди за мной.
Я повела его, пройдя мимо бара и спустившись по заднему коридору в складское помещение. Оно было почти пустое, так как все столы, скатерти и многие другие декорации, которые мы использовали для свадьбы, были в деле. Я включила свет, и Ноа закрыл за собой дверь. Музыка и гул голосов с банкета стали тише.
— Спасибо, — сказал он.
Я сложила руки на груди.
— Что ты хочешь сказать?
Он сглотнул и кивнул. Поправил свою кепку. Начал нервничать.
— Мег, прости, — наконец выговорил он. — Мне так хреново из-за того, что произошло.
— Это всё?
— Ну да.
— Извинения приняты. Спокойной ночи.
Я направилась к двери, но он схватил меня за локоть.
— Подожди. Пожалуйста. — Он сделал вдох и закрыл глаза на секунду. — Есть ещё кое-что.
Я вырвала руку из его хватки и обняла себя, стоя, перекрестив ноги.
— Ладно.
— Я думаю, что вчера плохо объяснил свою позицию. Ты меня застала врасплох, когда сказала, что можешь вернуться, и то, что ты услышала, было просто инстинктом.
— Но это честно? — спросила я. — Это правда то, что ты чувствуешь?
— Да, — признался он, — но…
— Тогда думаю, ты всё объяснил вполне ясно, Ноа. Тут нет никаких недоразумений. — Мои глаза наполнились слезами. — Я не хотела прощаться, а ты хотел.
— Но это не потому, что я не забочусь о тебе, — его выражение лица было мучительным, когда он взял меня за плечи. — Ты должна это знать. Я никогда не чувствовал ничего подобного к кому-то, как к тебе. Куда бы я ни пошёл, с кем бы ни был и как бы долго мы не были в разлуке, я всегда думаю о тебе. Я всегда хочу тебя. Я всегда любил тебя.
— Чушь, — сказала я, не в силах остановить рыдания. Я качала головой. — Если бы ты любил меня, ты бы не забрал моё сердце и не раздавил его. Ты бы дал нам шанс.
Он сильнее сжал мои плечи.
— Ты не понимаешь. Я не могу быть тем, кем ты хочешь. Я не могу дать тебе всё, что ты заслуживаешь. Я не могу сделать тебя счастливой.
— Это твой выбор! — закричала я. — Это не то, что ты не можешь, а то, что ты не хочешь!
— Это одно и то же. И ничего не изменится, — его голос стал тише, он почти шептал. — Пожалуйста, не ненавидь меня за это.
— Я никогда не буду тебя ненавидеть, — плакала я, слёзы лились по моему лицу. — Я люблю тебя слишком сильно.
Он прижал меня к своей груди так сильно, что я едва могла дышать. Я вцепилась в него, рыдая на его плече, слёзы, помада и тушь растекались по его рубашке.
— Прости, — повторял он, его голос срывался. — Прости. Я бы хотел, чтобы всё было иначе.
Это заставило меня плакать ещё сильнее. Я заставила себя оторваться от него, вырываясь из его объятий.
— Я тоже, Ноа. Я надеялась, что это только начало для нас. Но вместо этого, это прощание.
Не дав ему шанса остановить меня, я развернулась и выбежала из комнаты.
27
НОА
Моё интуитивное желание было преследовать её, но я подавил его. Как она сказала, это мой выбор, и я должен был быть готов смотреть, как она уходит.
Но это ощущалось, как будто ножи вонзаются в моё сердце.
Она была настолько чертовски красива. И это платье — о, Боже, я чуть не упал на колени, когда увидел её в нём. Она говорила, что оно длинное, но не упомянула, что спереди у него разрез до бедра. И она говорила, что оно с рукавами, но не сказала, что вырез на груди такой глубокий. Не знаю, как я бы пережил всю ночь, сидя рядом с ней, не желая прикоснуться губами к её голой коже.
Она ещё и распустила волосы, они ложились мягкими золотистыми волнами, как шёлк. Когда я держал её в своих объятиях, я вдыхал этот запах и хотел, чтобы время остановилось.
Я был так чертовски зол на себя за то, что причинил ей боль. Я усугубил всё, появившись здесь сегодня ночью? Я просто хотел извиниться перед ней, убедиться, что она знает, как я к ней отношусь. Я не хотел, чтобы она вернулась в Вашингтон, думая, что я бездушный мудак, которому всё равно. Я думал, что если скажу ей, что люблю, то как-то смогу искупить свои поступки.
Но этого не произошло. Если честно, я только все усложнил.