Он ушел с центрального Приморского проспекта, тащился боковыми улочками мимо обшарпанных пятиэтажек. В два часа ночи, смертельно уставший, загнал машину в гараж перед одноэтажным домом на двух хозяев. Запер ворота, взвалил на плечо рюкзак с добычей и потащился в квартиру. В доме было тихо, уютно, безопасно. Он выудил из холодильника початую бутылку водки, плеснул в стакан и залпом выпил. Хорошая биологически активная добавка. Затем вывалил на стол содержимое рюкзака, полюбовался ослепительным блеском драгоценных металлов, прикинул на глаз количество дензнаков. Сумма выходила внушительная, вор удовлетворенно кивнул. Деньги есть, можно исчезать из этого благословенного уголка на краю Вселенной.
Заговаривая тошноту, он потянулся к телефону, нашел в меню галерею. Просмотрел последние кадры, поморщился, вновь его охватил страх. Чист ли он? Что еще, помимо номера и искаженного лица, засекли злодеи? С номером порядок, с физиономией будут долго разбираться. Он обязательно позвонит в полицию и расскажет про то, что увидел в подвале, но не сейчас…
Ожил городской телефон, мужчина вздрогнул от неожиданности.
– Слушаю… – изобразил он заспанный, осипший голос и покосился на отражение в зеркале. В свете мутного канделябра его лицо приобретало оттенок цинковых белил.
– Это Саша? – осведомилась игривым голоском женщина.
– Ни одной буквы не угадали… – прохрипел он.
– Ой, – смутилась собеседница, – я, кажется, не туда нажала. Прошу прощения, вы, наверное, спали… – И повесила трубку.
– Причем довольно крепко… – задумчиво пробормотал мужчина. Он застыл с двумя телефонными трубками. Избавился от оцепенения, городской телефон швырнул на кушетку, мобильник бросил на стол. Снял крышку-полусферу с хрустальной вазочки – не придумал ничего лучшего, как накрыть ею мобильник. Вазочка была наполнена орехами и фруктами в шоколадной глазури. Он обожал сладкое и никогда не пытался бороться с этой привычкой из тяжелого детства. Шоколад отлично сочетался с алкоголем. Этими продуктами он снимал стресс. Зачерпнул горсть глянцевых шариков, бросил в рот, стал остервенело жевать. Он должен успокоиться, все прошло, он богат и почти в безопасности. Следует помыться, в конце концов. Он скинул одежду и в одних трусах, шлепая стоптанными тапками, потащился в ванную. Прикрыл дверь и пустил воду…
Мужчина не слышал, как в замочной скважине входной двери что-то напряглось, натянулась пружина. Дверь стала медленно открываться. Первым в прихожую протиснулся глушитель, навернутый на ствол. Потом возник обладатель последнего – худой мужчина. Неприметный, в короткой куртке, в кепке, надвинутой на глаза. Он вкрадчиво вошел в прихожую, вытер ноги о щетинистый половик, прислушался. Прикрыл за собой дверь. Сделал несколько шагов, постоял у косяка. В ванной хлестала вода – хозяин принимал душ. Посетитель осмотрел большую комнату. Зафиксировал вазочку с конфетами, одежду, скомканную на полу, рюкзак под столом. Он усмехнулся и приблизился к двери, за которой напрягалась душевая лейка. Он плавно потянул на себя дверь, убедился, что изнутри она не заперта (всякие люди бывают, знают, что в доме никого, а все равно запираются). Приоткрыл дверь и с интересом уставился на пеструю занавеску, за которой мылся прописанный в доме человек. Тянуть резину не хотелось – он тоже по ночам предпочитал спать, а не работать. Вошел внутрь и произвел несколько беглых выстрелов, вздыбив занавеску и нарисовав на ней горизонтальную штриховку от пуль. И тут сбоку почувствовал удар по руке. Пистолет упал на кафельную плитку, киллер отшатнулся. Вор был не фраер, прекрасно знал, что его профессия сопряжена с риском. Он установил в квартире датчики, реагирующие светом и пульсирующим сигналом на открытие входной двери. Одно из упомянутых устройств находилось на потолке ванной комнаты. Он схватил растерявшегося убивца за ворот, ударил по виску изогнутым куском старого змеевика, который так и не удосужился выбросить. Удар удался, нападающий потерял сознание и стал сползать по косяку, а вор, обернувшись в полотенце и вооружившись пистолетом с глушителем, уже вываливался из ванной. Ну и ночка, пропади она пропадом! Он завертелся посреди комнаты, готовый стрелять во что угодно – взъерошенный, кусающий губы. Торопливо стал одеваться, брюки не застегнул, рубашку тоже, натянул куртку, впрыгнул в ботинки. Что еще? Документы в кармане, он сцапал рюкзачок, валяющийся под столом, сунул пистолет за пояс, чтобы не мешался. Куда бежать? У него совсем нет опыта в этих делах! Лишь острое желание жить – ибо другой жизни не будет! Вор метнулся к входной двери, но встал, словно взнузданная лошадь – сюда нельзя. Но есть окно, выходящее на задний двор. Он бросился к подоконнику, смел с него горшок с мертвой бегонией, стопку рекламных газет. Яростно выкрутил проржавевший шпингалет, ведь так и не удосужился вставить стеклопакеты, не рассчитывал жить здесь вечно. Вор в кровь изрезал пальцы, но одолел железку. Отклеивались друг от дружки слипшиеся фрамуги…