Наверное, она все еще злится на меня. Должно быть, если она не удосужилась позвонить или написать, чтобы отметиться. Или, может быть, она даже не смотрела игру, поэтому не знает. В моей голове вспыхивает картина того момента, как я упал, и я опускаю голову обратно на твердую подушку.
Я думаю о том, что сказал ранее тренер, о том, что тренерская деятельность доставляет ему такое же удовольствие, как и игра. Будет ли это справедливо и для меня? Буду ли я доволен тем, что занимаюсь этим видом спорта, который люблю всем своим существом, сидя за столом и сочиняя истории о других великих игроках? Я думал, что знаю ответ, когда принял решение много лет назад.
Колено болит от боли, и я растираю бедро чуть выше него. Я не знаю, как долго я здесь, но кажется, что прошло несколько часов. Я раздражен и нетерпелив. С болью я могу справиться, но вопросы без ответов грозят поглотить меня целиком.
Занавеска шуршит, но я держу глаза закрытыми, ожидая Томми. Может быть, если он подумает, что я сплю, он остынет.
— Мистер Леонард. — Я приоткрываю один глаз и вижу мужчину в синей униформе и белом халате. Он не отрывает взгляда от планшета и продолжает: — Я доктор Скарелла.
Он задает мне несколько вопросов, все из которых тренер, который привел меня с игры, уже рассказал медсестре.
— Вас уже отвезли на рентген?
— Ага. Некоторое время назад.
Он кивает. Он до сих пор не оторвался от блокнота. — Дайте мне посмотреть, смогу ли я их выследить. Подождите еще немного.
— В этом нет необходимости. — Через занавес проходит еще один парень с планшетом в руке. — Привет, Гэвин. Я доктор Чейз. Сэм, рад снова тебя видеть. — Он кивает другому врачу. — У меня есть этот.
Доктор Скарелла выглядит так, словно хочет поспорить, но только на секунду, прежде чем развернуться и уйти.
Мой новый врач кладет планшет на поднос рядом с моей кроватью. В его черных волосах есть седина. На нем полосатая футболка-поло и черные брюки. Он выглядит так, словно сошел с поля для гольфа или пришел с заседания совета директоров, а не из больницы.
— Как боль?
— Не так уж плохо.
Он поднимает обе брови.
— Больно, но я справлюсь. Я закончил? — Этот вопрос не давал покоя с тех пор, как я упал. Собираюсь ли я когда-нибудь снова играть в мяч?
Он переходит в режим врача, включает планшет и открывает мои рентгеновские снимки. — Я заказал МРТ, чтобы лучше рассмотреть. — Указывая на планшет, он продолжает: — Ты повредил сухожилие надколенника и коллатеральную связку.
Больно глотать, дышать. — Вы можете вылечить это?
Ухмылка, которую он мне дарит, делает его моложе. — Конечно могу. Вот почему я здесь.
— И я по-прежнему смогу играть в баскетбол на уровне колледжа или на профессиональном уровне? — Мое сердце колотится.
Его уверенность немного падает. — Давай сделаем МРТ. Я лучше пойму, с чем именно мы имеем дело.
— Доктор Чейз? — Мне нужно, чтобы он был со мной откровенен. Я не могу ждать еще час, не зная.
— Травмы колена — это тяжело. Это зависит от ущерба, и, скорее всего, у меня не будет однозначного ответа, пока я не окажусь там.
Я не могу говорить, поэтому просто киваю.
— Я собираюсь навести порядок на тесте… — Остальная часть его предложения прерывается хаосом снаружи.
Девушка кричит. Мы с доктором Чейзом на секунду останавливаемся, чтобы прислушаться. Я не могу разобрать ее слов, но она чем-то злится. Наверное, это норма для отделения скорой помощи — кричать или плакать. Мне хочется сделать и то, и другое.
— Гэвин Леонард, — произносит она мое имя, и я наклоняю голову, чтобы лучше ее слышать. — Я знаю, что он здесь.
Не уходя, доктор Чейз отодвигает занавеску. “Вайолет.”
Я сажусь. Ее глаза дикие, и она вытягивает каждый дюйм своего маленького и миниатюрного тела, чтобы противостоять гораздо более крупной медсестре, которая блокирует ее и пытается успокоить.
— Я его девушка. Спросите его. — Она скрещивает руки на груди. Я не слышу ответа медсестры, но она не двигается с места, так что я не думаю, что ее это волнует.
Вайолет снова осматривает местность, явно не сдаваясь, и на этот раз ее взгляд расширяется, когда она видит меня.
— Она твоя? — спрашивает доктор Чейз с весельем в тону.
Я не отвечаю. Я не могу. Моё сердце колотится в груди.
Доктор Чейз должно быть решил, что она не представляет угрозы, потому что он поднимает руку, показывая, что все в порядке, и медсестра не бросается за ней.
Когда она приближается, я вижу слезы в ее глазах. Она кладет большой свернутый лист бумаги на край кровати и подходит ко мне. Ее взгляд скользит по моему больному колену, а затем снова возвращается ко мне.