— И ты все еще хочешь познакомиться со мной, даже если я больше никогда не прикоснусь к баскетбольному мячу?
— Конечно.
— А что, если я не смогу тебя простить?
Он снова смотрит на плакаты на моей стене, прежде чем встретиться со мной взглядом. — Я бы сказал, что, вероятно, не виню тебя. Я тоже не уверен, что простил бы себя.
38
ВАЙОЛЕТ
Я шлепаю Гэвина по руке, когда он просовывает ее под подол моей рубашки. Его мозолистые кончики пальцев касаются моего живота, когда я заменяю его пакет со льдом на только что из морозилки.
— Ты обещала, что сегодня мы сможем пойти на вторую базу.
— Не сейчас, — говорю я сквозь стиснутые зубы. Я делаю шаг назад, и его рука падает. — Твоя мама на кухне.
— Мне так скучно. — Он откидывает голову обратно на диван.
— Это третий день. Возможно, тебе придется найти новое хобби. — С тех пор, как Гэвин вернулся в Вэлли, он стал беспокойным. Команда уже отправилась на «Финал четырех», поэтому в Белом доме царит странная тишина.
— Мне не нужно хобби. Мне нужно, чтобы ты сняла всю одежду и оседлала меня.
Мама Гэвина входит, когда он заканчивает это предложение. Мое лицо становится горячим, когда я делаю еще шаг от ее сына, испытывая искушение бросить ему в голову теплый пакет со льдом. Я бросаю на него раздраженный взгляд, но он только ухмыляется.
— Я приготовила достаточно еды, чтобы тебе хватило на день или два, по крайней мере. — Она катит за собой чемодан. Она останавливается и улыбается ему через гостиную. — Хотела бы я остаться подольше.
— Все будет хорошо. Вайолет хорошая медсестра.
Она смеется, и ее взгляд скользит по мне. — У меня такое чувство, что ты ей надоешь к концу сегодняшнего дня.
— Ты меня ранила. — Он держит обе руки на сердце.
Она оставляет чемодан, подходит к дивану и наклоняется, чтобы обнять его. — Веди себя прилично и береги это колено. Лёд, лиф…
— Я знаю. Я знаю, — говорит он. — Я не собираюсь делать ничего глупого.
Она смотрит на него сверху вниз, как будто все еще не хочет уходить.
— Иди, — улыбается он, — Леонардам нужно будет присутствовать на турнире.
— Я проверю ситуацию до и после игры. Сделай мне одолжение и отвечай на звонки, когда я позвоню.
Он берет его с подушки рядом с собой и держит в воздухе. — Понял это прямо здесь.
Кажется, она немного расслабляется, направляясь к двери. — Я тебя люблю. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.
— Устрой им ад завтра. — Искра гордости озаряет его лицо.
Она кивает и поднимает руку, чтобы помахать мне. — До свидания, Вайолет. Спасибо, что присмотрела за ним. Если он доставит тебе неприятности, дай мне знать. У меня на него много компромата.
Смех срывается с моих губ. — Звучит многообещающе.
— Ты бы не стала, — говорит он ей.
Она направляется к двери. — Веди себя прилично, и нам не придется это выяснять.
Еще одной волной она выходит наружу.
Гэвин качает головой и бормочет себе под нос: — Ты можешь в это поверить? Моя собственная мать шантажирует меня фотографиями с Хэллоуина десятилетней давности.
Я сажусь рядом с ним на диван. — Фотографии с Хэллоуина?
Он закрывает один глаз и морщится. — Она не говорила эту часть, не так ли?
— Нет, но сейчас мне совершенно необходимо увидеть эти фотографии.
— О, нет. — Он плотно сжимает губы.
— Пожалуйста? — Я кладу руки ему на плечи и перекидываю одну ногу, так что оседлаю его, но удерживаю свой вес на нем.
Мои волосы падают ему на лицо, он зачесывает их назад, а затем проводит рукой мне за шею.
Он качает головой, все еще крепко сжимая рот, но запрокидывает голову назад так, что наши губы находятся на расстоянии миллиметра друг от друга. Я сокращаю дистанцию. — Я позволю тебе добраться до второй базы.
— Ты уже обещала вторую базу, как только моя мама уедет, и знаешь что? Она ушла.
Его руки возвращаются к низу моей футболки и скользят вверх по коже. Он направляется прямо к моему бюстгальтеру, обхватывая меня сквозь кружевной материал.
Я вздыхаю от его прикосновений и опускаюсь вниз, пока не чувствую его твердость под собой. Мое тело нагревается. Гэвин удерживает меня на месте и приподнимает бедра, чтобы создать между нами больше трения.
Он издает самый сексуальный и грубый звук.
— Я не хочу причинять тебе боль.
— Не больно, — быстро говорит он.
— Если бы это было так, ты бы мне сказал? — Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на его лицо.