Если полицейские к нему придут, нужно сразу признать, что Таращенко была его любовницей. Отрицать это опасно.
Егор быстро пересек служебную стоянку, подошел к своей машине, постоял и медленно пошел к шлагбауму.
Ближайший ресторан находился в двух шагах. Здесь можно было встретить подчиненных, но сейчас на это ему было наплевать. К тому же подчиненным зарплата не позволяла часто посещать рестораны.
Он заказал водки и какой-то салат. К салату не притронулся, а водку выпил.
Хотел вызвать такси, но поступил по-другому. Набрал водителя, неизвестно для какой надобности числящегося на предприятии, и спросил:
– Ты не ушел еще? Отвези меня домой.
Вечер был изумительный. Пахло черемухой, на газонах желтели первые одуванчики. Малыши задерживались у каждой детской площадки, как будто за день не наигрались в детском саду. Рада их не торопила. Садилась на лавочку и закрывала глаза, подставляя лицо уходящему солнцу.
Ничего страшного не произошло, уговаривала себя Рада. Неприятности случаются у всех. Папа умный человек, он найдет правильный выход из любой ситуации.
Думать о папиных неприятностях было проще, чем думать о своих.
Мама позвонила еще днем. Она плакала в трубку и сбивчиво рассказывала, что у папиного компаньона с утра проводится обыск. Формально компаньон был бывшим, сейчас у отца официального бизнеса не было. Но… И мать, и Рада отлично понимали, что кошелек компаньона является и их кошельком. То есть это в первую очередь их кошелек и только потом кошелек компаньона.
– У папы депутатская неприкосновенность, – напомнила Рада, стараясь успокоить мать.
– Господь с тобой! – еще больше испугалась мама. – Что ты рисуешь кошмары! Конечно, к папе никто не явится, но желающие нагадить найдутся. Пресса подключится, они готовы любого грязью поливать…
Мать говорила, Рада ее успокаивала. А страх потихоньку подкрадывался.
Егор у нее умница. Первым заметил, что папа встревожен. Ни мать, ни Рада внимания не обратили.
– Мама, смотри! – Коля, как обезьянка, повис на металлической перекладине.
Рада улыбнулась сыну, снова прикрыла глаза.
Денег давно не считали ни родители, ни Рада с Егором. Впрочем, у мужчин в их семье были отличные официальные зарплаты, они и не должны считать копейки.
Правда, не факт, что загородный дом, построенный в прошлом году родителями, не превышает задекларированного дохода семьи.
Поговорить с Егором захотелось немедленно. В последнее время ей постоянно хотелось его слышать. Хотелось, чтобы он говорил привычные слова и она хоть на какое-то время забывала, что больше ему не верит и ей не хочется к нему прикасаться.
Рада достала телефон, набрала мужа, послушала длинные гудки. Посмотрела на часы и решительно поднялась.
– Все! – крикнула она детям. – Домой!
От неприятных мыслей удалось отвлечься. Она покормила детей ужином, почитала им на ночь.
Егор задерживался. Рада снова ему позвонила, но тут наконец тихо заскрежетал замок.
– Что так поздно? – подставив щеку для поцелуя, спросила Рада.
– Работы много. Ребят уложила?
– Да.
От Егора пахло спиртным, но не сильно.
– У меня неприятные новости.
– Коля снова заболел? – встревожился Егор.
Этой весной Коля непрерывно простужался, нужно обязательно свозить его куда-нибудь на юг.
– Нет, – покачала головой Рада и неосторожно добавила: – Хуже.
Сказала и тут же запоздало ужаснулась. Хуже болезни детей ничего быть не может, непонятно, как такая чушь могла у нее вырваться.
Егор с удивлением на нее посмотрел.
– В папиной бывшей фирме обыск.
– Та-ак, – протянул Егор.
Муж молча переоделся, плюхнулся в кресло, закинув руки за голову.
Рада села на подлокотник, он обнял ее одной рукой. Захотелось отодвинуться, но она не отодвинулась.
– Егор, нам ведь это ничем не грозит?..
У родителей своя жизнь и своя семья. Папины неприятности не имеют к Егору прямого отношения.
Егор легонько ее отодвинул, поднялся, походил по комнате.
– Егор!
Рада иногда встречалась с одноклассниками, с однокурсниками. Все были неплохо устроены, но…
Одна подруга хвасталась, что муж получает сто тысяч. Рада только в страшном сне могла представить, что они вчетвером живут на сто тысяч.
– Нам это может грозить катастрофой, – почти прошептал Егор, отвернувшись к окну.