Следующим уроком у меня должна была быть химия, но миссис Макнамара, к несчастью, заболела. Это было досадно, потому что химия была моим единственным любимым предметом. Пришлось тащиться на английский.
Остаток дня прошёл скучно и напряжённо одновременно. Мне не давали покоя мысли о железной розе. Вероятно, я никогда не узнаю, как она материализовалась в моём доме.
– Как прошёл день, милая? – спросила мама, когда я, уставшая и раздражённая, наконец-то добралась домой.
– Хуже некуда, – пробубнила в ответ я и направилась на кухню выпить чая. Мама вошла следом.
– Неужели плохо написала? – спросила она с сочувствием в голосе.
Я повернулась к ней, удивлённо моргая.
– Нет, конечно! – Как она вообще могла такое подумать?! – Просто миссис Макнамара заболела, и химию отменили.
– Ах, вот оно что! – просияла в ответ мама. – Ничего страшного. Ты ведь готова, а это значит, что ты с закрытыми глазами напишешь её когда угодно! – Она ласково погладила меня по голове, чмокнула в лоб и отправилась смотреть свой сериал.
Я повернулась к плите, отчаянно пытаясь вспомнить, зачем вообще пришла на кухню. Я машинально налила себе в стакан вишнёвого сока, но сделала всего один глоток. На кухне появился папа, Бог весть как оказавшийся дома раньше, чем я.
– Как дела, зайчонок? – обратился он ко мне, потрепав по макушке.
– У них отменили химию, – подала мама голос из гостиной.
– Что-то случилось? – с тревогой спросил отец.
– Миссис Макнамара заболела, – снова вместо меня ответила мама.
Я очень люблю свою маму, но эта её привычка отвечать вместо меня...
–Маааам!
Из гостиной донёсся смех.
– Прости, милая.
Я закатила глаза.
– Ты в следующий раз сразу к ней обращайся, – ответила я отцу, нахмурившись.
Он улыбнулся в ответ, похлопал меня по спине и отправился к маме. Я знала, что он ненавидит сериалы. Но он очень любит маму и готов терпеть любой ужас, чтобы быть рядом с ней. Я улыбнулась. Именно о такой любви и я всегда мечтала.
Я взяла со стула свою сумку и направилась в комнату. Завтра снова английский, и мне нужно будет сдавать эссе по «Грозовому перевалу», но, к счастью, оно, готовое, уже лежало в верхнем ящике стола. Делать было нечего, и я решила перечитать «Вечную ночь» Клаудии Грей. Уж не знаю, почему, но моя любовь к вампирам с детства не давала мне покоя.
Я закрыла дверь своей комнаты, бросила сумку на стул и направилась к книжному шкафу. Вытащив нужную книгу, я направилась к лестнице, ведущей на чердак, а оттуда – на крышу. Не знаю, почему, но на крыше мне всегда запоминалось легче.
Проходя мимо зеркала, я бездумно остановилась перед ним и стала рассматривать своё отражение.
Когда в мою комнату постучали, я чуть не подпрыгнула.
– Входите, – чуть испуганным голосом сказала я.
Дверь открылась, и в комнату заглянул папа. Я рассмеялась.
– Что случилось, папа? Ты же раньше никогда не приходил ко мне в гости, – с улыбкой спросила я.
– Родная, у нас с мамой к тебе серьёзный разговор, – немного замявшись, ответил он. – Не могла бы ты спуститься?
Мне стало слегка не по себе.
– Конечно, – отвечаю, и мы вместе с папой спускаемся вниз.
Мама беспокойно металась по гостиной, но попыталась успокоиться и взять себя в руки, когда мы вошли. Я никогда не видела её такой... напуганной?
– Что случилось? – спросила я, удивлённая их поведением, и села на диван.
Мама присела рядом со мной.
– Милая, ты помнишь Рента Малера?
Хм, дядю Рента, который каждое лето приезжал к нам вместе со своим противным сыном? Я озвучила свою мысль, слегка подкорректировав.
Отец кивнул.
– Прошлой ночью его сбила машина.
Ничего себе... Я, конечно, была не в восторге от его сына, но дядю Рента любила как родного. Что ж, это было больно...
– Своё наследство он завещал сыну, – ну естественно... – но Брайан сможет получить его лишь через полгода.
Я не понимала куда они клонят.
– Что вы хотите этим сказать?