- Что? Доигрался? - не выдержал Потапов. - Всем доказал?
- Как я его ненавижу! - пробормотал Нефедов, когда тот вышел.
- За что? - спросила Галина Анатольевна.
- За то, что лезет, куда надо, куда не надо, за то, что нос свой сует во все дыры! За то, что ко мне пристал как банный лист. Больно усердия много!
- Это усердие называется отношением к делу.
- А! - махнул рукой Нефедов. - Знаем!
- Ты этого не можешь знать, потому что у тебя никогда не было своего дела.
- Чего это не было? Я работал.
- Ты не работал. Ты числился.
- Сейчас все числятся.
- По себе меряешь, - усмехнулась Засыпкина. - И потом, сам видишь, что не все... Потапов - живой пример.
- Выслуживается!
- Это тоже плохо? Ты вот числился и что же мы имеем на сегодняшний день?
Допрос матери Нефедова получился примерно таким же. Лидия Геннадиевна все сводила к бесконечным ссылкам на других людей, которые, вроде, ничуть не лучше, а вот надо же, от ответственности уходят. Когда Лидия Геннадиевна обнаружила дома окровавленную одежду, что вы думаете, она с ней сделала? Сожгла? Выбросила на городскую свалку? Зарыла? Ничуть. Принялась чистить, застирывать, затирать, соскабливать чужую кровь с ботинок, штанов. Не выбрасывать же добро. Бабьим своим осторожным умом понимала, что нехорошо это, опасно, что улики это, но выбросить не смогла. И зеленый шарфик, на который тоже кровь брызнула, оставила, и полусапожки сорок третьего размера, и джинсы с вечными складками. Все это в целости нашли при обыске. Эксперты подтвердили, что ворсинки на заборе и шарфик находятся в родственных отношениях, оттиск на влажном мартовском снегу совпал с подошвой полусапожек, а в складках джинсов обнаружились следы крови, по группе совпадающей с кровью погибших людей.
- Как же так? - укоризненно заметила Засыпкина. - Зачем вы это сделали? Ведь следы-то все равно остаются, как ни стирай, как ни выпаривай.
- Ах, Галина Анатольевна, - вздохнула Нефедова, - вы же знаете, как я люблю чистоту! Ну, не могла я держать в доме эти грязные вещи. Чистоплотность подвела.
- А сына вашего что подвело?
- Милиция загубила бедного мальчика...
- Милиция?! - удивился присутствовавший при обыске Потапов. - Чем же мы провинились перед вами?
- Попустительством! - отрезала Нефедова. - Слишком многое позволяли мальчику. Дали бы отпор с самого начала - глядишь, и образумился бы.
- А не вы ли бегали по городскому начальству, чтобы оградить его от милиции? И к тетке кто отправил в ссылку, чтобы не привлекли к ответственности? А кто справки, характеристики, поручительства собирал?
- Я - мать! - с достоинством ответила Нефедова. - Я обязана делать все это. А вы обязаны несмотря ни на что, делать свое дело. Вот так. Загубили мальчика, загубили! И нет вам моего прощения.
Потапову оставалось только руками развести.
Теперь, когда события позади, Лидия Геннадиевна тоже ненавидит Потапова. И Засыпкину терпеть не может. В упор не замечает. А город-то небольшой, они часто встречаются на немногих улицах. Нефедова проходит мимо, изо всех сил стараясь не ускорить шага, проходит с каменным лицом и слезящимися от напряжения глазами - боится нечаянно взглянуть на своих недругов и выдать свою слабость, свою ненависть. Эти люди знают ей настоящую цену, и ни одежки, ни золотишко не введут их в заблуждение.
И вот так же, с застывшим лицом, проходила Нефедова по улицам городка мимо расклеенных на углах портретов сына - всесоюзный розыск был объявлен. И знакомая фотография сына, на которой он вышел с тяжеловатым взглядом и сведенными бровями, неотступно следила за ней, не спускала с нее взгляда, на какой бы улице она ни появилась, в какую бы сторону не направилась.