Идиот! «Идиот» по латыни — человек думающий. Вот он эту историю себе и придумал. От начала до конца. Потому что в реальной жизни финал оказался настолько пошлым…
Он раздраженно сел на постели, почесал бороду. Уже все равно не заснет. Значит, к вечеру, впадет в известное раздражение, чего бы очень не хотелось, учитывая обстоятельства. Вечером у жены — гости.
Мазурик ухмыльнулся. Интересное определение. Гости. Помнится, полгода назад он пришел домой пораньше, и услышал на кухне голоса. Оба знакомые.
— Знакомься, это моя подруга Ольга.
Ольга насмешливо улыбнулась, наблюдая за его растерянностью. На лице ясно читались вопросы: Как? Когда? Каким образом они могли познакомиться? Что она сказала Любе? Что Люба сказала Ольге? Догадывается? Скандал?
Скандала не последовало. Через два часа гостья засобиралась домой. Мазурик вызвался проводить до метро. Странно, но Люба отпустила их без ноты ревности, словно так и должно быть.
— И зачем ты это устроила? — спросил Семен, как только они вышли из подъезда на улицу. — Чего добилась?
— Что именно я устроила? И чего могла добиться?
— Знакомство с моей женой.
— Прости, но я не знала, что она — твоя жена.
— А что, фамилия Мазурик так часто встречается? — не удержался от подкола.
— Я не знала, что у нее фамилия Мазурик, — заупрямилась Ольга. — Мне вообще и в голову не пришло спрашивать Любу о том, какая у нее фамилия.
Семен Петрович не поверил, но до метро все-таки проводил. Попрощались холодно. По возвращении жена сделала вид, что спала. Раздираемый сомнениями, Семен устроился рядом и вдруг подскочил. От его подушки пахло Ольгиными духами. Что за чертовщина?! Так недолго и в паранойю впасть.
Утром вчерашние события показались плодом дурного воображения. Ну, встретились, подружились, ему-то что? Однако вечером Ольга вновь пришла в гости. Мазурик ее до метро провожать не стал. Пошла Люба. Когда женщины удалились, Семен Петрович принюхался: подушка опять пахал женскими духами.
— Она спит в нашей постели?
— Мазурик, ты болван! У Ольги голова заболела, прилегла отдохнуть. Не думала, что тебе будет неприятно. В следующий раз дам свою подушку.
— В следующий раз?
— Не придирайся к словам!
Ольга приходила часто, невзирая на явное недовольство хозяина дома. И однажды во время вечернего чаепития пополам с коньяком, вдруг расчувствовалась:
— Мазурики, вы мои!
И тут Семен Петрович все понял. Сложив два и два, получил четыре. И по лицу Ольги понял, что она поняла, что он понял. Аккуратная женская ладошка накрыла другую женскую ладошку.
В тот вечер Ольга впервые открыто осталась ночевать в их доме. Семену же постелили на кухне, на старенькой раскладушке, между столом, заставленной посудой и грязной плитой. Он не спал. Прислушивался к тихим звукам за дверью и представлял себе, как они… Как они это делают? Мужчина с женщиной — понятно, мужчина с мужчиной — тоже можно сообразить, но женщина с женщиной — в чем удовольствие? Природную гадливость сменило любопытство, на смену любопытству пришли ужас и стыд: а если узнают в институте?
Утром он сбежал, не дожидаясь, когда они проснутся. После долгой прогулки и двух бутылок пива позвонил Ольге из автомата на работу:
— Как спалось?
— Глаз не сомкнула. Рекомендую сменить подушку. Она очень неудобная. Шея болит.
— Потому, что скоро тебе ее сломают.
— Не хами, тебе это совершенно не идет.
— Это твоя месть?
— О чем ты, милый?
— Ты решила мне отомстить за то, что я тебя бросил? Ведь так? — Мазурик задыхался от ярости. — Я отказался на тебе жениться, и ты в отместку познакомилась с моей женой, а потом переспала с ней, шлюха.
— Это я тебя бросила, — неожиданно жестко сказала Ольга. — Ты же у нас мягкотелый, на мужские поступки совершенно не способен. Что касается наших отношений с Любой, то тебя они волновать не должны. Они — наше с ней сугубо личное дело. Спим мы, не спим, твое место — на кухне. Понял?
— Дрянь! Господи, какая же ты дрянь!
— А раньше ты меня называл любимой, — задумчиво произнесла Ольга. — Правильно говорят, мужчины — самые непостоянные существа, в отличие от женщин. Поверь, в таких мазуриках, как ты, я знаю толк.
В трубке хихикнули гудки.
С Ольгой они больше не разговаривали, ограничившись вежливой формой «привет-пока». Завидев в прихожей ее сапоги, пальто и сумку, Семен Петрович без лишних слов уходил на кухню и плотно прикрывал дверь.
Люба также вопросов не задавала, видимо, понимала причину столь явной неприязни, но продолжала принимать гостью по установленному графику: понедельник, среда, пятница. С мужем спать не то что бы отказывалась, но… не настаивала, тем самым еще больше его унижая.
Как-то Семен не выдержал и спросил:
— Почему?
Он ожидал любого ответа, кроме этого:
— Она единственно близкий мне человек. Больше у меня никого нет.
— А я?
В ответ молчание. И от этого стало еще гаже и неприятнее на душе.
Информационное агентство "Российское утро!"
Ты мне роди, а я…
В Нидерландах стартовало новое телевизионное реалити-шоу, участницы которого занимаются подбором для себя доноров спермы. По сценарию, кандидаты на отцовство, которых видят зрители, скрыты от женщин ширмой, и только в ходе разговора участницы должны определить, кто из мужчин наиболее им подходит для искусственного оплодотворения.
Девиз шоу — "Я хочу ребенка — и ничего больше!". Идея такого шоу впервые возникла ещё в 2001 году, вызвав бурю протеста в обществе и даже обсуждение этой темы в парламенте страны.
Но поток кандидаток с каждым днем становится все больше и больше…
АДА
— … Таким образом, я бы вам советовал пройти курс химиотерапии.
— И он мне поможет? — равнодушно спросила Ада.
— Гарантировать не могу, но вы должны попробовать. Чем черт не шутит! — врач явно испытывал неловкость. Слишком уж укоризненным и безнадежным был взгляд у его пациентки. Ты-то живешь, а я…
— У меня выпадут волосы? — рука осторожно коснулась блеклого пучка, из которого торчали черные шпильки.
Он посмотрел в окно, где облетали красные листья.
— Да, у вас выпадут волосы.
— Все? До единого?
И снова багряные листья. В Японии, говорят, их солят, а потом едят, запивая зеленым чаем. Чего только ни придумаешь, когда у тебя все хорошо.
— Смешно… Голый череп, как у Нефертити. Только я не Нефертити.
— Можно носить парик, — в стерильных руках хрустнул карандаш.
— Вы так думаете? — в ее голосе прорезалась ирония. — Благодарю покорно. И последний вопрос: операция… Может, стоит попробовать?
— Я же вам говорил, — поморщился доктор. — По статистике…
— Да-да, вы говорили, по статистике, умирает каждый второй или первый. Впрочем, разницы никакой. Все равно умирают. Ведь так? Через полгода мучительные боли, дыхание на наркотике, а еще через год меня не станет. Вот и вся ваша статистика. Но в любом случае — спасибо за честность.
— Да что вы, это же наша работа.
Конечно, это ваша работа: честным словом убивать людей. Он ведь с самого начала знал: ее опухоль неоперабельна. И, значит, нужно позаботиться о завещании. Вот только оставить нажитое имущество некому, да и незачем — совершенно одна. И даже Колобку нет никакого дела до бывшей жены. Вспомнив о муже, инстинктивно сжала колени и одернула юбку. Непроизвольно поморщилась, чувствуя, как белье становится грязным и вонючим. Уже сейчас проблема, а что будет дальше? Дальше — статистика.
Ада вышла на улицу. Поздний сентябрь. Осень бесновалась в желто-мокром экстазе. Под ногами хрустели желуди. Она наклонилась и подняла один: потерла пальцем глянцевый, еще не раздавленный бочок, провела по щербатой шапочке с хрупким хвостиком. Как она раньше любила это время года: прибегала домой с охапкой золотисто-красных листьев, а в набухших карманах перекатывались желуди. Это последняя осень. Больше не будет. Ни перепрелых дождей, ни горько-красной рябины, ни первого снега, стыдливо укрывающего свинцовый асфальт. Ни-че-го! Горло перехватила судорога: как такое могло случиться?! Не то, чтобы она надеялась жить вечно, но очень больно уходить раньше всех. Тем более, по такой глупой и банальной причине. Говорят, рак сжигает тех, кто не умеет прощать. Что-то подобное она читала в каком-то глянцевом журнале. Жили-были ОНА и ОН. ОНА любила его, ОН ушел к другой, и ОНА заболела и умерла. Типичная история? Отнюдь… если продолжить аналогию, то и СПИД дается нам в наказание за любовь к животным и сексуальную свободу.