— Аристократия многое отняла у нас, — главарь сделал шаг вперёд, и девушки невольно отступили. — Но сегодня она нам кое-что вернёт.
— Пожалуйста, — голос Лизы задрожал. — Мой отец заплатит…
— Заплатит⁈ — он рассмеялся, обнажая щербатые зубы. — А кто сказал, что мы собираемся вас отпускать⁈
— Но я — дочь Румянцева! Вы не смеете…
— Какая болтливая шлюшка, сейчас я займу твой рот делом! — прорычал другой, шагнув к Лизе. Его рука резко метнулась вперёд, хватая её за рыжие волосы. Та вскрикнула от боли, когда он рывком потащил её к стене. — Вот так, сучка! Сейчас я хорошенько научу тебя манерам!
— Пусти её! — Катерина бросилась на помощь подруге, но главарь наотмашь ударил ей по лицу. Да с такой силой, что отлетела в сугроб. Снег окрасился алым — из разбитой губы текла кровь.
— Заткнись, сисястая, — облизнулся он. — Хотя… тебя всё равно никто не услышит… — и склонился над ней, протягивая руку к её шубе.
Внезапно раздался глухой удар и звон разбитого стекла. Первый бандит, тащивший Лизу, рухнул лицом в снег, даже не поняв, что произошло. По его затылку растекалось что-то тёмное, смешиваясь с осколками стекла и ягодами морошки.
— Какого… — второй начал оборачиваться, но ещё одна банка встретилась уже с его лбом. Он пошатнулся, но устояв, развернулся к нападавшему вместе с главарём.
В темноте стоял человек в пальто. Его пакет с продуктами валялся рядом на снегу, а в руке поблёскивала последняя банка.
— Ты покойник, — процедил главарь и качнул головой, указывая напарнику глазами.
Тот медленно начал обходить Александра слева.
— Сейчас ты пожалеешь обо… — хмыкнул главарь, но вместо окончания фразы резко пнул снег, подбросив белую взвесь.
В тот же момент его напарник бросился в атаку. Всё заняло не больше секунды — снег ещё не успел осесть, а нападавший упал в сугроб со свёрнутой шеей. Коротко, чётко, без лишних движений.
— Ты что сделал с Ромой… Тварь⁈ — прорычал главарь и выхватил нож. Его тело окутало синеватое свечение — эфир потёк по жилам, усиливая каждую мышцу. С утробным рёвом он кинулся вперёд.
Александр пропустил его мимо себя, выбив нож точным ударом сапога. Следом без паузы — резкий удар снизу в челюсть. Бандит отшатнулся. Не давая ему опомниться, юноша прыгнул сверху, подминая его под себя. Руки сжали голову бандита. Тот дёрнулся, пытаясь сбросить нападавшего — эфир придавал ему нечеловеческую силу. Тогда Александр напрягся всем телом. Жилы вздулись на шее от чудовищного усилия. Секунда. Две. Хруст.
Синее свечение медленно погасло в мёртвых глазах главаря.
Юноша же подошёл к самому первому бандиту, которого вырубил банкой морошки и также, как и его подельникам, свернул ему шею.
Катерина медленно поднялась со снега, прижимая ладонь к разбитой губе. Потерянный взгляд прикован к фигуре спасителя — тот как раз наклонился, дабы поднять рассыпавшиеся продукты.
Она сделала осторожный шаг вперёд, пытаясь разглядеть его лицо, но он тут же отступил в тень.
— Сударь, — её голос слегка дрожал. — Я… мы обязаны вам жизнью. Позвольте хотя бы узнать имя нашего спасителя…
— Никаких имен. А если хочешь отблагодарить, то молчи, — ответил он тихо. — И забудь о том, что здесь произошло. Ради вашей же безопасности.
— Но…
— Не спорь, женщина.
И он направился прочь из переулка, закончив беседу.
— Катя? — Лиза, держась за стену, с трудом поднялась. — Что… что сейчас было?
Катерина продолжала всматриваться в темноту. В голове звучали слова, которые её бабушка любила повторять: «Петербург — город тайн и обманов. Здесь под маской благородного господина может скрываться убийца, а в теле хрупкого человека — душа воина.»
— Он спас нас, — тихо произнесла она. — Неизвестный господин, который появился из ниоткуда и исчез в никуда.
Где-то вдалеке куранты пробили девять, а снег медленно засыпал следы произошедшей схватки…
Особняк Нарышкиных сиял сотнями огней. Бальный зал наполняла музыка вальса и смех благородных.
Лиза — наследница рода Румянцевых, уже успела стряхнуть с себя пережитый ужас. Её тонкая фигурка в нежно-голубом платье то и дело мелькала среди других благородных девиц. Только лёгкая дрожь в пальцах, когда она поправляла высокую причёску, выдавала недавние события.
А вот Катерина застыла у колонны, рассеянно теребя кружева платья. Восемнадцатилетняя красавица с большими серыми глазами и чёрными локонами, в которых поблёскивали заколки, казалось, совсем не замечала восхищённых взглядов кавалеров.