Я машинально делал пометки в тетради, но был КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ СОГЛАСЕН. В старых фолиантах из бабушкиной библиотеки говорилось совсем другое. Не прямым текстом конечно, но были упоминания о необходимости пропускать через каналы максимально возможные объёмы эфира сразу со стадии неофита. Да, рискованно. Да, были случаи, когда каналы не выдерживали и рвались. Но после заживления те становились прочнее, как мышцы после тяжёлой тренировки. Самый яркий пример — Архимагистр Суворов. В исторических хрониках его называли «безнадёжным учеником». Каналы рвались трижды на стадии неофита. Казалось, парень загубил свой путь развития… А потом — каким-то чудесным образом обогнал всех сверстников. Только чудесным ли? Сопоставить разрозненные факты из исторических хроник было несложно. Рваные каналы — и, как результат, стремительный прогресс после пятой ступени. Картина складывалась однозначная.
Перевожу взгляд с тетради на профессора, увлечённо расписывающего «правильный» путь развития. Выходит, в академиях намеренно преподают ущербную методику? Придерживают развитие молодых практиков?
Впрочем, чему удивляться. Власть имущие всегда контролировали доступ к знаниям. Высока вероятность, что какие-нибудь отпрыски высших домов получают полную информацию из рук личных наставников. А всем остальным — вот эта красивая сказка про «постепенное развитие». Справедливо ли это? Вряд ли, но какая разница, если во всех мирах так? Они могут различаться магическими системами, историческими событиями, но люди везде остаются людьми. Во всех мирах. Жажда власти одинакова что здесь, что в моём прошлом мире.
Было бы конечно занятно поднять руку и задать вопрос об Архимагистре Суворове. Старик наверняка разразится гневной тирадой о «безответственных экспериментах» и «опасных заблуждениях». А потом, конечно, настрочит докладную куда следует — мол, присмотритесь к курсанту Волкову, странные у него мысли. Глядишь, через месяц-другой и исчезну без вести. Или объявят душевнобольным — тоже классика.
Или, может, я слишком суров к профессору? Вдруг он сам искренне верит в то, что преподаёт? Такое тоже бывает — человек настолько долго повторяет ложь, что начинает считать её правдой.
Что-то мелькнуло на периферии зрения. Тело среагировало само — рука метнулась вверх, перехватив летящий предмет с молниеносной точностью.
Чёрт! Это просто бумажка…
Замечаю, как Витька — щуплый очкарик с соседнего ряда, вытаращил глаза. Ну, конечно, он же только что увидел физически невозможный трюк. Боевые рефлексы, чтоб их! Среагировали на безобидный клочок, как на летящий кинжал.
Разжимаю пальцы. В ладони аккуратно сложенный листок. Записка?
Что ж, если Витька начнёт задавать вопросы, скажу, что тренируюсь ловить мух. Отличное упражнение для развития реакции, между прочим. Вот пусть сам пробует — тренируется. Лишним не будет.
Разворачиваю бумажку. Надо же, какой изящный почерк:
«Пойдёшь на бал в воскресенье?»
Смотрю на Витьку. Да ну нахрен! Неужели наш очкарик по мальчикам⁈ Приехали… Хотя стоп. От записки исходил навязчивый аромат духов — определённо женских. От Витьки только пирожками всегда несёт. Но чьи это духи? Помнится, нюхал я у Вишневской платок, когда та обронила его и не захотела забирать обратно. Аромат не её. Нюхал я и у Катерины платок, когда она дала вытереть лицо после боя на турнире. Тоже не то.
Так. Нюхаю записку. Дорогие духи, очевидно не из тех, что можно купить в лавке на углу. Значит, кто-то из богатеньких барышень решил поиграть в тайную поклонницу? Но зачем? Я же не топ завидных женихов. И главное — как я должен ей ответить? Записка анонимная, обратного адреса нет! Что за женская логика — задать вопрос и не оставить возможности для ответа?
Комкаю бумажку и, не глядя, метнул её через всю аудиторию. Смятый комок описал идеальную дугу и приземлился точно в мусорную корзину.
Витька снова вытаращился, приоткрыв рот. Да что ж такое! Теперь придётся объяснять и этот бросок. Ладно, скажу, что после ловли мух тренируюсь выбрасывать их в форточку. Две тренировки по цене одной!
Через пару минут в воздухе снова мелькнул летящий предмет. Боевые инстинкты взвыли! Как же хотелось перехватить снаряд, но намеренно остаюсь неподвижным. Плюх. Бумажка мягко ударила в висок и упала на парту.
Медленно оборачиваюсь, как и полагается обычному человеку, и ловлю торжествующий взгляд Витьки. Отлично — теперь он будет сомневаться в том, что видел несколько минут назад. Ничего лучше для маскировки и придумать нельзя.
Разворачиваю записку, и вижу детский рисунок — волк с… сердечками вместо глаз? Серьёзно?