— Конечно, — Лиза явно не поверила. — Но разве «обычные тренировки» заканчиваются в таких… позах?
— Бывают позы и поинтереснее, — и улыбаюсь. — Да и, вместо Катерины мог быть кто угодно. Так что не вижу в этом ничего такого, о чем ты намекаешь. — затем просто перевожу тему, указав на тёмно-коричневые перчатки с меховой опушкой. — Как думаешь, эти подойдут?
— Отличный выбор, — она кивнула с одобрением профессионалки. — Твоя бабушка будет в восторге.
Взяв перчатки с витрины, отнёс на кассу и расплатился. Пока продавщица заворачивала покупку, замечаю, как Лиза украдкой бросает на меня взгляды. И откуда такой неприкрытый интерес? Может, ей просто любопытно? Вряд ли, у неё какие-то планы на мою тушку, иначе придется её огорчить.
— Спасибо за помощь, Лиза, — и забираю аккуратно упакованный свёрток. — Возможно, увидимся на балу.
— Возможно, — она улыбнулась, и в этой улыбке было нечто, намекающее на продолжение. — И не забудь подобрать пару для танца Императрицы.
Киваю ей на прощание и выхожу на улицу, размышляя. Какую к черту пару? Ещё и какой-то там танец. Смысл, вообще, тащиться на бал уже с парой? Лучше уж какой-нибудь романтичок устроить, если уже нашёл девушку. А вот на бал нужно идти в одиночку, там ведь столько девиц! На месте и договариваться о всяких там танцульках с императрицами. Вот иду и улыбаюсь. Эх, молодость. Балы, флирт с юными барышнями. Всё это, несомненно, прекрасно, вот только, чую… Воды большой игры уже начинают бурлить и в этой новой беззаботной жизни. Скоро водоворот затянет.
Но я готов.
Эфировозка довезла до знакомого перекрёстка. Ещё пара кварталов пешком под падающим снегом — и окажусь дома. Странное слово — «дом». Были у меня и резиденции, и убежища и тренировочные базы. Но настоящего дома, пожалуй, не было никогда. А здесь — потёртая вывеска книжной лавки, скрипучая лестница на второй этаж, запах старых фолиантов. И бабулька, чужая, но почему-то как родная.
Привычным движением достаю ключ и открываю дверь. В лавке темно и тихо — ни единого звука. Обычно в это время бабуля заваривала чай и устраивалась в кресле с очередной книгой.
— Бабушка? Ты дома? — включаю эфирный светильник.
Взгляд зацепился за клочок бумаги, торчащий из прорези дверного почтового ящика. Телеграмма? Разворачиваю, сразу узнав аккуратный почерк бабули.
«Дорогой Сашенька! Лидия сильно заболела, температура не спадает. Буду ухаживать за ней несколько дней, не беспокойся. Деньги на расходы — в синей шкатулке, на моей тумбочке, хватит на всё необходимое. Обедай и ужинай в таверне „Медный грош“ у Матроны Михайловны. Готовит она вкусно. И обязательно ходи в академию, никаких прогулов! Целую, твоя бабушка.»
Внизу приписка другим почерком: «Телеграмму принял и доставил лично: курьер Епифанов Н. К.»
Откладываю телеграмму и прохожу вглубь лавки, на ходу снимая пальто. Поднимаюсь в бабушкину комнату. На тумбочке нашлась синяя шкатулка. Внутри пачка купюр. Похоже, бабуля всерьёз беспокоилась, что останусь голодным.
Кладу на тумбу купленные перчатки. Кстати, на её грядущий вопрос откуда деньги, даже заготовку придумал. Мол устроился на подработку в типографию, где требовались крепкие парни для переноски тяжёлых наборных касс и работы на печатном прессе. Есть и ночные смены! Что, кстати, для моих планов — жизненно необходимо.
Вот, собственно, и аванс получил.
Бабуля, наверняка, поворчит, что трачу деньги на глупости, но и обрадуется, уверен.
Что ж, теперь остаётся только воспользоваться свободой. Плотно поужинать, хорошенько отдохнуть, а завтра…
Завтра — слежка за квартирой Ковалева. Кривой предоставил адрес, но нужно убедиться лично в достоверности, осмотреть все входы и выходы, оценить охрану, пути отступления. В общем, всё по стандарту.
Прохожу в свою комнату и достаю из шкафа обычную повседневку — куртку, простые тёмные брюки, видавшую виды шапку. Ничего общего с униформой курсанта Академии или добротным пальто, в котором обычно возвращаюсь домой. Люблю сливаться с толпой, становиться невидимкой. Неприметным. Данный простецкий наряд — самое-то.
Закончив переодеваться, огляделся в зеркале. Обычный парень с обычного района, каких тысячи на улицах Петербурга. Никто не обратит внимания, никто не запомнит лица.
— Идеально, — натягиваю серую шапку до бровей. — А теперь — на ужин. Посмотрим, чем может похвастаться эта Матрона Михайловна.
Выйдя из лавки, запер дверь. Снегопад прекратился, но весь город итак укутан белым покрывалом. Идеальная погодка.
«Медный грош» оказался неприметной таверной в соседнем квартале. Однако, решаю пройтись дальше. Конечно, бабуля советовала отведать стряпни тетушки Матроны, но не привык я есть рядом с домом. Ещё и аппетит надо бы нагнать. Так что прошагал мимо, в новые районы.