Анисимов, несмотря на ранения, не остался в стороне. Ну да ладно, пусть. Зато после будет меньше вопросов к моей тушке. А то итак тут выделился неприлично.
Использовав моё нападение как отвлекающий маневр, сержант атаковал, целясь в колено противника. Подмастерье успел заблокировать выпад, но остался на мгновение открытым для моей атаки. Такой шанс не упускают. Вонзаю меч ему в плечо, разрывая сухожилия. Он рыкнул от боли, но не сдался. Оттолкнув Анисимова ногой, отпрыгнул назад, разрывая дистанцию.
— Ледяные клыки! — выпалил он, и ладонь вспыхнула синим светом.
В следующий момент из земли вырвались ледяные шипы. Уворачиваюсь. Анисимов тоже успевает отскочить, но один из шипов всё же задевает его бедро.
— Анисимов! — отпихиваю его от еще одного шипа.
— Я в порядке! Спасибо! — хрипит он, поймав баланс. — Вдвоём справимся! Ты слева, я справа!
Киваю, и мы разделяемся, окружая подмастерья с двух сторон. Тот крутился, пытаясь держать одновременно нас обоих в поле зрения, что было невозможно. Кто-то всегда оказывался в слепой зоне.
Ловлю взгляд Анисимова и его короткий кивок.
И бросаемся синхронно. Подмастерье попытался блокировать удар сержанта, но пропустил мою атаку. Рублю ему шею, перерубая позвоночник. И тот рухнул, как подкошенный. Тело ещё подёргивалось, но жизнь явно уже покинула его.
Несколько секунд молчания.
— Ты… — начал Анисимов, но закашлялся, сплёвывая кровь. — Кто ты такой, Волков…
— Тот, кто спас тебе жизнь, — отвечаю, оглядываясь вокруг. При том на полном спокойствии.
Бой стихал. Часть ледяных отступала, видя, что два их подмастерья пали. Наши бойцы, из тех, кто остался в живых, преследовали бегущих, но без особого энтузиазма, ведь слишком измотаны, слишком напуганы.
Оборачиваюсь к Анисимову, собираясь ответить на очередной его вопрос, но всё моё внимание привлёк третий подмастерье — тот, что по какой-то причине так и не вступил в сражение. Он стоял на вершине холма. Высокий, худой, с длинными седыми волосами, заплетёнными в косы. Лицо скрыто деревянной маской — белой, с синими узорами.
Он просто наблюдал. И стоило нашим взглядам встретиться, я ощутил нечто странное. Кажется, он испытал нечто схожее, увидев меня. Потому что в следующий момент коротко кивнул, то ли с уважением, то ли с угрозой, развернулся и исчез за гребнем холма.
— Что это было? — хрипло спросил Анисимов, проследив за моим взглядом.
— Кто знает, — отвечаю, опуская меч. — Но что-то подсказывает, мы ещё встретимся.
Пронзительный звук разрезал воздух. Низкий, вибрирующий, глубокий, как рёв допотопного чудовища. Боевой рог язычников. Трижды он прогудел, извещая об отступлении.
— Отзыв, — выдохнул Анисимов, опираясь на плечо Митьки. — Отступают. Пока.
На холме наступила тишина — странная, особенно после грохота боя. Слышны лишь стоны раненых и тяжёлое дыхание выживших. Из нашего отделения в тринадцать человек осталось шестеро, включая меня. Митька, Захар, Сомов с раной в ноге, Жуков и сам Анисимов. Снег вокруг потемнел от крови, превратившись в бурую жижу.
— Собирайте своих, — прохрипел Анисимов, сплёвывая сгусток крови. — Мёртвых тоже. Нельзя оставлять тела.
— Почему? Ты так и не сказал тогда… — спросил Митька, дрожащими руками перевязывая собственное предплечье оторванным лоскутом рубахи.
— Ритуалы, — коротко ответил Анисимов. — Они используют тела врагов в обрядах. Приносят кровавые жертвы своим богам.
Митька позеленел. Но сразу пошёл собирать тела.
Как и остальные.
Я тоже помогал укладывать погибших на импровизированные сани, сооруженные из досок разрушенного поста. В суматохе успел ещё и выкачать эфириум у второго подмастерья. Свежак ещё. На морозе тела, как и эфириум, распадаются медленнее. Выходит, север — идеальное место для моей прокачки?
В который раз поражаюсь собственному оптимизму.
Что ж, таков путь.
Подхожу к Захару, помогая ему перевязать рану. Бинтов не было, пришлось рвать одежду с погибшего. Живым сейчас нужнее.
— Ты спас меня, Сашка, — сказал купец тихо, глядя на мою морду странным взглядом. — Если бы не ты, тот ледяной прирезал бы. Я видел, как ты его уработал.
Пожимаю плечами:
— В общих интересах сохранить как можно больше наших. Так что не придумывай себе всякого.
— Ты дрался… иначе, — продолжал он как-то завороженно. — Я видел. Не как новичок. Даже не как солдат.
— Все дерутся по-разному. Зафиксируй повязку плотнее. Кровь нужно остановить.
Он не стал настаивать.
— Дрался достойно, — вдруг сказал Сомов, закончив привязывать тело переломанного Лисичкина к самодельным носилкам. — Не знаю, кто ты, Сашка, но спасибо, — и кивнул мне с благодарностью.