— Она и должна быть ледяной, мудила, — спокойно хмыкнула Куваева. — Это Север. Тут всё ледяное. Привыкайте, сучата. Или сдохните.
Затем повысила голос, обращаясь уже ко всем:
— Порядок такой! Сейчас вольным бегом к озеру! Раздеваетесь догола, одежду в кучу! Каждый моется, стирает личные обноски и возвращается! Последнюю тройку буду лично окунать ещё раз, с головой под лёд! Шевелитесь! У вас ровно двадцать минут! Кто не успел — тот сдох!
— Но мы же замёрзнем! — пискнули с конца строя.
— От холода⁈ — Куваева закинула голову и расхохоталась, грубо, заливисто. — Не успеете! Гарантирую! У нас обычно замерзают только после недели службы! Или после того, как вам отрубят ноги ледяные кланы! Отличная смерть, кстати!
И цыкнула:
— Осталось девятнадцать с половиной минут! Чего встали, болваны⁈ БЕГО-О-ОМ!
И ведь не соврала, сучка. Пока мы бежали к озеру, конвоиры с дубинками гнали отстающих. Действительно не замёрзли. Напротив, вспотели. В груди горело от мороза, лёгкие сжимались, но бежать было легче, чем ехать в скотовозке неделю. Движение — жизнь!
Проруби на озере уже были подготовлены. С два десятка прямоугольных дыр во льду, из которых шёл пар. Рядом курили солдаты, опираясь на алебарды со светящимися эфиром наконечниками.
— РАЗДЕВАТЬСЯ! — гаркнул стоявший ближе остальных. — ЖИВО!
Многие медлили, не решаясь скинуть робу на морозе. Но выбора не было. Как говорится, нравится — не нравится, терпи, красавица. Одежда полетела на лёд. Мужики в одном исподнем принялись обмываться, кто как мог. Получалось хреново, но мало-мальски дело шло.
Один упрямец замялся, отказавшись раздеваться полностью. Зря.
— НЕ ПОНЯЛ⁈ — заорал солдат, и приложил ему в живот древком алебарды.
Тот согнулся от удара, выпучил глаза. Его тут же пнули пару раз, накинули петлю на ноги и прямо в одежде швырнули в прорубь.
Крик захлебнулся ледяной водой.
Но вытащили, да.
Просто выволокли тросом на лёд.
Тот хватал ртом воздух, глаза по пять рублей. Шокирован. Весь вон ходуном ходит.
— Давай, отогревайся! — ухмыльнулся солдат. — А то околеешь раньше положенного! Сорок отжиманий! Вперёд!
Все остальные, кто припозднился, в торопях скидывали остатки робы, не желая повторить подобную судьбу.
Я уже был раздет. Холод кусал кожу. Неприятно конечно, но не смертельно. Подхожу к проруби, опускаю сначала ноги, и погружаюсь по пояс. Ух. Кожу будто пронизывают тысячи игл. Но ожидаемо. Контролируемо. Знакомое ощущение.
Рядом барахтались остальные. Одни визжали от холода, другие молча стучали зубами. Митька-карманник дрожащим голосом материл всё на свете, от императора до собственной мамки. Купец Захар плакал настоящими слезами. Степан истерично хохотал. Каждый по своему реагирует на стресс.
Что до меня, то не трачу время. Тщательно оттираю грязь с рук, шеи, лица. Даже голову окунул, хоть и опасно в такой холодине. Выбираюсь из проруби и принимаюсь за стирку. Зубы пока не стучат. Спасибо духовному ядру, тепло от которого планомерно греет всё тело. Только кожа покрылась мурашками размером с горошину, но всё вполне терпимо.
Стирка в ледяной воде, конечно, то ещё удовольствие, особенно с голой задницей на морозе. Интересно, сколько человек сегодня помрут?
Вой вокруг стоял тот ещё. Все ругались, дрожали, некоторые скулили, как побитые псины. Служивые наблюдали с насмешкой, перебрасываясь шуточками:
— Гляди, как трясутся!
— Это вам не Нева, сучары, а северная водица!
— Долбанные столичные неженки! Им бы в баньке с девками париться!
— Эй, ты, чучело! Быстрее мойся, а то яйца отвалятся! Хотя, тебе они всё равно не пригодятся!
Первые зэки напялили мокрую постиранную одежду и побежали обратно к лагерю. Мерзко, но выбора нет. Так хотя бы есть шанс, что она подсохнет от тепла тела, а не превратится в ледяной панцирь.
Надеваю и свою робу, после чего пристраиваюсь в их хаотичный строй. Так и бежим. Не хочу как-то выделяться, но и тормозить тоже не стоит. Средина — лучшее место.
Добегаем до палаток. И каждому прикрепили на ногу браслет с контуром. Легкий. Надежный.
— Что это за хрень? — крутил на лодыжке браслет Митька.
— Чтобы вы, малыши, не сбежали слишком далеко, — усмехнулась лейтенант Куваева. — Триста метров от лагеря и… бум. Отрывает ногу на раз. После вас ловить легче, — и пожала плечами.
Торговец сглотнул:
— Но что будет… если на лагерь нападут превосходящие числом силы? Как же передислокация?
Между солдатами раздался смех. Один из них сказал:
— Разве не очевидно? Если лагерь будет захвачен, то всем конец, так что советую не спать в карауле и на позициях.