Неровной толпой мы потянулись наружу. Холодный воздух после жаркой юрты обжёг лицо. Мокрая роба прилипала к телу, как вторая кожа, создавая ощущение, что ты завёрнут в мокрую простыню.
Нас привели к длинному дощатому бараку, по форме напоминавшему гроб. У входа топтались двое служивых с унылыми обветренными лицами и уставшими глазами.
— Эй, Михалыч, — окликнул одного из них Анисимов, — открывай лавочку! Покупатели пришли!
Тот скривился, как от зубной боли:
— Твою-то мать, Васька! Опять мне с отребьем возиться?
— Родина зовёт, — хмыкнул Анисимов. — И капитан Громов. Угадай, кого из них двоих я боюсь больше?
Михалыч сплюнул под ноги и дёрнул дверь барака, что отворилась с мучительным скрипом, будто тоже не хотела иметь с нами дела.
— Заходите, ублюдки, — проворчал он, не глядя ни на кого конкретно. — И не дай вам бог что-то спереть или сломать. Кишки через глотку вытащу.
Мы гуськом потянулись внутрь. В бараке — полутьма, пахло сыростью, затхлостью и металлом. Тусклая эфирная лампа под потолком с трудом разгоняла тени.
После адаптации глаз можно было разглядеть стойки с тюками, стеллажи со всяко-разным, сундуки вдоль стен.
— Складское хозяйство «Чёрного Лебедя», — торжественно объявил Михалыч, обводя рукой своё скромное царство. — Тут вы получите всё, что нужно для счастливой жизни и быстрой смерти!
Он подошёл к одному из стеллажей и начал сбрасывать на пол тюки. Развернул один, показывая содержимое:
— Форма. Спецпошив для штрафников. Вместо звёздочек на погонах — нашивки с вашими номерами. Цвет — благородный белый сука, шоб стирать удобней от крови и дерьма. Хотя стирается хреново. Ну, это ваши проблемы.
Форма и правда выглядела непрезентабельно. Бело-серая, с буроватыми пятнами, застиранная до дыр и местами залатанная. Но, по крайней мере была сухой.
— Белов, Трофимов, — скомандовал Анисимов, — проследите, чтобы все переоделись. И побыстрее, чай не в балете, так что можно без красивых поз.
Так началась самая неприглядная групповая переодевалка, которую только можно представить. Полсотни обмороженных, трясущихся, вонючих мужиков пытались стянуть с себя мокрые, прилипшие тряпки и натянуть новые. При этом все толкались, чертыхались, норовили оттеснить друг друга от более приличных комплектов, как сука, бабы на рынке.
— Размер подбирайте по принципу: налезло — значит, впору! — философски заметил Михалыч, наблюдая за этим безобразием.
К счастью, мне удалось ухватить комплект, более-менее соответствующий по габаритам. Штаны белые, подшитые двойной тканью на заднице, чтобы меньше изнашивались. Свитер тоже белый, а вот куртка медной расцветки, с высоким воротником и затяжками, чтобы меньше задувало. Пара портянок, сапоги, тулуп из овчины, подбитый внутри мехом неизвестного зверя, шапка-ушанка и рукавицы.
— Эх, мечта солдата, — прокомментировал карманник Митька, осматривая свои обновки. — Под таким тулупом и к девке в сарай не стыдно! Только она, сука, не даст — всё воняет.
— Заткнись, Митя, — беззлобно бросил Фрол-Егор, натягивая сапоги. — Подохнешь без девок. Тут другие радости.
Какие именно у Фрола-Егора тут намечаются радости, никто уточнять не стал.
Купец Захар всё никак не мог пристроить свой необъятный живот в штаны:
— Да что ж это такое⁈ В империи миллионы солдат, и ни одного моего размера⁈
— Жрать надо было меньше, — заметил Степан. — Ничего, тут быстро схуднёшь. За неделю в размер войдёшь!
Кто-то из новоприбывших надел всего одну пару портянок вместо положенных двух. Белов тут же заметил и гаркнул:
— Эй ты, сука экономная! А ну сюда! — Он подошёл к нарушителю и навис над ним: — Две портянки — это два слоя между тобой и обморожением! Решил яйца отморозить⁈ Так их и так отрежут в первом бою! Быстро перематывай, мудила!
Пока все переодевались, Трофимов прохаживался между рядами, дергая то одного, то другого за рукав или воротник, проверяя, правильно ли надета форма.
— Ты, доходяга! — рявкнул он на тощего заключенного, что пытался подтянуть штаны. — Форма должна сидеть как влитая! Затяни ремень сильнее, пока кишки не прижмет к позвоночнику!
— Быстрее, — поторопил Анисимов. — Что как барышни на балу⁈
Через пару минут все были в сборе.
Видок конечно тот ещё. Форма сидела как на корове седло. Кто-то тонул в ней, как котёнок в море, кому-то жала во всех местах разом. Но, по крайней мере, все были одеты и относительно сухи.
Дальше нас повели в столовую, представлявшую собой огромную юрту с длинными столами и скамьями. Внутри тепло, что самое приятное. В центре — большой очаг, над которым висел котёл размером с бочку. Запах стоял неописуемый — вареное мясо допотопных времен, затхлость, соль, пряности.