— Сейчас разберёмся, как её завести. Давно хотел взглянуть на эти британские игрушки вблизи.
Галина похлопала его по плечу.
— Не сомневаюсь в тебе, сержант. Тем, кто направил тебя в штрафбатальон, явно не хватало мозгов. Бросить в пекло инженера…
Анисимов лишь осторожно повернул один из множественных вентилей и ответил:
— На всё воля Божья, — после чего достал из кармана помятую пачку папирос. Прикурил здоровой рукой и выпустил струйку дыма в форточку снегоходки. — Клапан справа регулирует подачу эфирита. А вот этот рычаг — скорость. Эти оба рулевые рычаги. Правый отвечает за правую гусеницу, левый соответственно за левую. Просто и гениально. Вести сможешь?
— Давай, — кивнула Галина, слабо улыбнувшись. — Я-то с одной рукой побольше твоего. Уже привыкла.
— Да уж, — затянулся тот. — Начинаешь ценить обе руки, стоит только одной лишиться. — конечно, как и любой другой воин, потерявший конечность, он расстроился. Но видя как с этим справляется лейтенант Куваева, отнёсся немного проще. Жить можно.
Галина заняла место у рулевых рычагов, Анисимов расположился рядом, готовый подсказывать, как управлять необычной машиной. Они уже уложили в снегоходку тело Коняры, бережно накрыв плащом, тяжело раненного Алексея и бессознательного Александра.
Снегоходка северян также была загружена и готова к отправке. Британского пленника привязали к поручням, под бдительным присмотром Ингрид, мечтавшей прикончить его при малейшем поводе. Но тот так и не приходил в себя. Либо слишком старательно играл роль бессознательного болванчика, что вряд ли бы сработало против внимательных четырёх мастеров, ещё и магистра третьей ступени.
— В путь, — скомандовал Свартбьёрн, и их снегоходка, дёрнувшись, заглохла. — Вот же проклятая повозка! Коровы послушней!
— Не ругайтесь, магистр, сейчас всё поедет, — аккуратно улыбнулся Улав.
И да, снегоходка затарахтела и тронулась, разрывая снег гусеницами.
За ними следом Галина повернула рычаг, как показал Анисимов, и их машина зашипела, выпустив облако эфирного пара, и медленно двинулась следом за снегоходкой ледяных.
Странный караван поехал сквозь Сожжённый лес, оставив позади вытоптанную поляну битвы.
…
Снегоходки раскачивались на ямах и буграх выжженной земли. Порой подпрыгивали. Внутри тесной кабины, защищённой от ветра лишь металлическими пластинами и брезентовой крышей, лейтенант Куваева сосредоточенно вглядывалась в след впереди идущей машины северян. Управление британским чудом техники оказалось, мягко говоря, ЧУТОЧКУ СЛОЖНЕЕ, чем ожидалось изначально. Рычаг скорости заедал, клапан подачи эфира, вообще, оказался скотиной! Да ещё той! Требовал постоянной регулировки! Охрененно неудобно. При каждом повороте машина дёргалась, как норовистая кобыла.
— Поверните вентиль влево! — инструктировал Анисимов, держась за поручень и наблюдая за показаниями манометра. — Давление падает, нужно больше эфира!
— Сейчас! — Галина бросила рычаг управления и выполнила указание. Снегоходка отозвалась басовитым гулом, выбросив облако пара, после чего рванула вперёд, набирая скорость и беря на обгон северян.
— Слишком много! — воскликнул Анисимов, хватаясь за поручень ещё крепче. — Теперь правее! Правее, говорю, женщина, ААААААА!
— Я итак правее! — Куваева стиснула зубы, борясь и с рычагами и с нарастающим волнением! ОНА НЕВИНОВАТА! ЭТО ВСЁ ГЛУПАЯ МАШИНА! Её щёки краснючие. Лоб покрылся испариной, несмотря на холодный ветер, дующий сквозь отсутствующее окно кабины.
Они преодолели очередной бугор, и снегоходка тяжело приземлилась. Бум!
Грохот сзади заставил Анисимова обернуться. Глаза по пять рублей. От резкого толчка Саня Волков и Лёха Куваев, уложенные на полки вдоль стен фургона, одновременно скатились на пол. Малец ударился башкой о металлическую перекладину. Бам! Но не пришёл в сознание. Только прокряхтел. Разведчик, шандарахнувшись о другую перекладину, застонал, повязки окрасились свежей кровью.
— Что там за шум⁈ — рычала Галина, не оборачиваясь, полностью сосредоточенная на управлении.
Анисимов похлопал глазами, оценивая ситуацию и отозвался.
— Ничего-ничего! Рулите, лейтенант! Всё под контролем!
Сам же перебрался из кабины в фургон и, морщась от боли собственных ран, наклонился к упавшим. Бормоча под нос неразборчивые маты, принялся возвращать их на места.
— А я ведь спрашивал, хорошо ли она их закрепила, — пробурчал он, затягивая ремни вокруг тела юного Александра. — Женщины…