Двое поваров в промасленных фартуках разливали в миски нечто, отдалённо напоминающее суп. Один из них — коренастый мужик с залысинами и вздутым от постоянного пьянства красным носом. Второй — худой старик с нервным тиком, его правый глаз постоянно дёргался.
— Налетай, молодняк! — прохрипел толстяк, постукивая половником о борт котла. — Свеженькое, только что бабка из колодца выбросила! — И рассмеялся.
Мы выстроились в очередь с мисками, выданными тут же, у входа. Глиняные, грубые, с отколотыми краями и трещинами, заделанными чем-то серым.
— Это мыли хоть? — спросил кто-то из новичков, разглядывая замызганную миску.
— А хер его знает, — пожал плечами старик-повар. — Пока не блестит зелёным, считай чистая.
Очередь дошла до меня. Получаю свою порцию — мутный бульон, в коим плавали куски чего-то серого. При определённой фантазии можно было бы назвать мясом, если бы не его странная консистенция. Оно буквально расползалось на волокна при любой попытке подцепить ложкой.
— Да это ж конина! — возмутился купец Захар, сунув нос в свою миску. — Тухлая, похоже. И… Бог мой, тут плавает какая-то шерсть!
— Скажи спасибо, что не человечина, — угрюмо заметил Трофимов сидевший за сержантским столом. — Бывали тут дни и похуже.
Захар издал нервный смешок:
— Ты же шутишь, да?
Трофимов поднял взгляд от своей миски, в глазах не было ни тени юмора:
— Пару недель назад. Метель, двадцать дней. Дорогу замело так, что и собаки не могли пройти. Обоз со снабжением не дошёл. А тут ещё нападение ледяных кланов…
Он не закончил и вернулся к еде, но всем и так стало ясно, к чему клонил.
— Быть того не может, — Захар отчаялся. — Мы же не дикари…
— Забудь всё, что знал о цивилизованности, — процедил сквозь зубы Белов. — Здесь, есть только два закона. Выживает сильнейший. И ешь, иначе сожрут тебя.
И сам приступил к супу, громко чавкая и отхлёбывая.
Я потянул носом. Пахло, на удивление, не так уж плохо. В бульоне определённо какие-то травы, перебивающие запах мяса сомнительной свежести. Зачерпываю ложкой, пробую… и понял, это можно есть. Даже не так плохо, как на вид. В любом случае, нужны калории, не до сюсюканий с личными вкусовыми рецепторами.
Большинство также налегли на суп…
И тут…
Женский смех прозвенел по всей столовой, заставив всех заключённых, и не только, одновременно оторвать головы от мисок. При том, настолько неожиданно, настолько чуждо в нашей мрачной обстановке, что казался нереальным.
У входа в столовую показалась группа женщин!
Не кухарок или прачек, а настоящих воительниц!
В военной форме, как и мужчины, только подогнанной по фигурам. Двенадцать девиц, разного возраста и сложения, но все крепкие, подтянутые, с суровыми взглядами.
Одна из них — та, что смеялась, оказалась молода и даже по-своему красива, с короткими русыми волосами и обветренным лицом. Смеялась же она, глядя на нашу растерянно-изумлённую компанию.
— Ой, не могу! — и вытерла глаза. — Как щенята мокрые! Вася, эти продержатся хоть неделю⁈
Анисимов улыбнулся:
— Маша, не каркай. Может, из этих и выйдет толк. По крайней мере, они хотя бы мыться пошли без понуканий.
— Да ты оптимист! — хохотнула она. — Спорим, половина сомлеет после первой тренировки?
По юрте прокатился шёпот.
— Бабы…
— Откуда тут бабы…
— Да ещё в форме…
— Гляди какая…
— Да заткнись, услышит…
— Вы кто такие? — не выдержал Степан, обращаясь к женскому отряду.
— Мы-то? — протянула русоволосая и ухмыльнулась. — Боевая химера. Первая рота. Первый женский взвод «Чёрного Лебедя».
— Первый из скольки? — подал голос Митька, тоже оживившись.
— Из одного, — хрипло засмеялась воительница постарше, с глубоким шрамом через губу. — Больше такого дурдома нигде нет.
Женщины двинулись через столовую, направляясь к раздаче. Уверенно. Спины прямо, головы высоко. И дураку понятно — все они далеко не хрупкие создания. Таких только тронь — прилетит.
— Но… как это возможно? — пробормотал Захар, глядя на них. — Здесь… на фронте…
— Полгода назад было нападение на караван со снабжением, — вполголоса пояснил Белов. — Конвой перебили, провизию захватили. Но в караване ехали девки из публичного дома — их везли на передовую для развлечения офицеров. И именно они отбили караван обратно. Офицеры долго орали, что это позор, и что бабы не могут воевать. Но, когда тех наградили, запели по-другому.