Ингрид фыркнула:
— «Нормальной семьёй»? С ним? — и ткнула в меня пальцем, но без обычной злобы. — Я бы предпочла юрту на окраине.
— О, милая, не преувеличивай, — ухмыльнулась Фрея. — Наш «капитан» — идеальный семьянин. У него даже две дамы сердца дома ждут, помнишь? А мы здесь просто… развлечение на пути.
Ох, Фрея. Я же эту байку про «двух дам» придумал, чтобы от брака с Ингрид отмазаться! А теперь она это против меня использует! Коварная!
— Давайте снимем комнату и не будем устраивать спектакль на улице, — говорю максимально нейтрально. — Чем быстрее устроимся, тем скорее начнём собирать сплетни. То есть информацию.
Спорить они не стали, что уже добрый знак.
Заходим внутрь. Холл встречает теплом и запахом древесины вперемешку с мясом. Справа проход в обеденный зал, слева лестница на второй этаж, а прямо — стойка администратора, за коей на нас уже смотрел толстяк с седой бородой и шрамом через переносицу.
— Добрый вечер, — произносит он угрюмо.
Обстановка вполне себе обычная, даже неважно, что этот здоровяк чесал только что щеку лезвием широкого ножа.
— Добрый, — отвечаю, посмотрев ему в глаза, а после на обстановку. Затем снова на него. — Комната есть?
— На троих? — буркнул тот. — Десять серебряных за ночь, ужин включён.
Дороговато. Но спорить неохота.
— На троих, да, — киваю, выкладывая монеты. — Надеюсь, к ужину прилагается хорошее пиво за такую-то цену, уважаемый.
Тот с улыбкой сгребает монеты:
— Будет вам пиво, и закуски.
После чего протянул ключ:
— Второй этаж, третья дверь справа. И ещё. Лучше не шуми, молодой, — как-то странно произнёс он, предупреждая, но не с угрозой, а кажется наоборот, с благими намерениями, после чего пояснил: — к нам заглядывают постояльцы из самого Нью-Норфолка, очень нервные. Нарвешься, никто не поможет.
Нервные постояльцы из Нью-Норфолка? Интересно. Чиновники? Или военные? В любом случае, стоит прислушаться.
— Да хранят тебя северные духи, — и киваю ему.
Тот кивнул в ответ.
Поднимаемся по лестнице. Каждая ступенька стонет под ногами, будто им лет триста. Наверное, так и есть.
Что ж, комната оказалась скромной, но чистой. Три койки, стол, камин с дровами, окно с видом на рынок. Идеально.
Фрея сразу плюхнулась на ближайшую кровать:
— Наконец-то тепло! Я уж думала, отморожу себе всё, что можно отморозить.
— И что нельзя тоже, — добавляю с ухмылочкой, принимаясь за растопку камина.
Ингрид сняла шубу и подошла помочь с огнём. Пальцы дрожат, и не от холода.
— Этот город… он как больной зуб, — пробормотала она, подавая лучину. — Снаружи блестит, а внутри — гниль. Англичане… они относятся к местным северянам, как к животным. Я бы…
— Перерезала им глотки? — заканчиваю за неё. — Но тогда миссия будет провалена. И этих людей никогда не освободят.
Она смотрит на меня хоть и со злобой, но и с пониманием. Не маленькая девочка уже, осознаёт что к чему.
Разжигаю огонь и решаю рассказать ей одну из историй своей прошлой жизни. Короткую, но поучительную:
— Однажды, много лет назад, одна добрячка, как ты, пыталась освободить рабов в порту. Знаешь, чем кончила? Сама стала экспонатом на аукционе. Продали за тридцать монет какому-то извращенцу. Она умерла. Ирония, да?
Фрея прониклась:
— Как мрачно, дорогой. Но ты прав — герои умирают молодыми, а те, кто выживает, просто знают, когда стоит помолчать. — Она присела с нами рядом. — Помните того «носильщика» у таверны? С клеймом льва на шее? Он смотрел на нас так, будто молил о помощи. Но если мы начнём спасать сейчас каждого, ничего хорошего из этого не выйдет. Лучше ударим по форту, и тогда спасём множество жизней.
Логично. Холодно. Правильно.
И всё равно…
Даже у меня внутри что-то скребёт.
Правда только в том, чтобы изменить мир, одного желания мало. Нужна сила. Всё остальное — пшик, жалкие потуги.
— Ты права, — говорю сухо.
— Права Фрея или нет, тебе, капитан, всё равно нет никакого дела до этих людей, — Ингрид подложила щепку в огонь и повернулась ко мне. — Они не твои соплеменники, а северяне.
— Разве? Как я понимаю, весь Нью-Норфолк когда-то принадлежал Российской Империи, а значит в этом городе могут быть и мои сограждане, — поясняю, глядя ей в глаза. — Но чтобы ты понимала, я не делю людей по «племенам». Однако, видел достаточно, чтобы знать: порой спасёшь одного — потеряешь сотню. Мы здесь не для справедливости. Ударим по барьеру, британцы ослабнут, и может быть… МОЖЕТ БЫТЬ. Жители сами скинут ошейники. Если нет, останутся рабами навечно. Жизнь жестока, Ингрид.