Комиссар Кро разработал для себя нечто вроде теории на тему «Психология похищения». Оно может быть террористического порядка, обусловленное политическими мотивами или с целью наживы, когда преступников привлекает только возможность заработать. Но и в том и другом случае существует нечто общее: жертва никогда не бывает случайной. Ее всегда выбирают в предвидении результатов, которых ждут похитители от своего преступления. Акция предпринимается, когда изучены, с одной стороны, политическое влияние или финансовые возможности близких или родственников жертвы, с другой стороны – условия проведения этой акции.
Итак, утром еще до визита в кабинет префекта комиссару Кро были известны основные данные этого дела, переданные дежурной службе комиссариатом VIII округа: мальчик Фабиен Лефевр, десяти лет, похищен в 8 часов 30 минут, перед началом занятий, возле своей школы, на глазах у целой дюжины человек, похищен двумя африканцами на машине, принадлежащей дипломатическому корпусу. Женщина-полицейский, пытавшаяся помешать похитителям, увезена вместе с ребенком.
Выбор времени и места на первый взгляд абсурден. Но комиссар Кро научился остерегаться этих «на первый взгляд». Он проверил, предпринята ли важнейшая в таких случаях мера: взят ли телефон родителей жертвы на прослушивание.
Когда префект, отняв у комиссара драгоценное время, закончил свою речь, Кро поспешил вернуться на Ке-дез-Орфевр, где его ждал помощник – инспектор Амедей Видалон, старший офицер полиции.
– У вас есть что-нибудь о родителях?
– Да, комиссар, – отвечает молодой человек, заглядывая в карточку. – Отец: доктор Винсент Лефевр, хирург в больнице, сорок один год. Мать: Арлетта Фонжен, тридцать два года, не работает. Адрес: улица Берже, 45. Это с обратной стороны парка Монсо по отношению к улице того же названия. Ребенок, Фабиен… родился… 25 апреля… Смотри-ка, сегодня день его рождения. Десять лет. Бедный малыш, ну и подарок…
– Похитители… – сухо прерывает его комиссар.
– Двое чернокожих. Это подтверждено. Машина дипломатического корпуса, «пежо» или что-то в этом роде. Свидетели утверждают разное, а номер не запомнил никто.
– Ладно. Я иду к родителям, – решает Кро.. – Но сначала запросите компьютер. Посмотрите в картотеке. Проверьте, не занимается ли доктор политической деятельностью, не жил ли в Африке или в Южной Америке. Все, одним словом.
– Вы думаете, похищение по политическим мотивам? – Видалон скорее утверждает, чем спрашивает.
Кро пожимает плечами.
– Что я могу думать на этом этапе? Собираю сведения и все.
– Да, шеф… Что будем делать с прессой? Радио уже сообщило о происшествии. «Европа-I», как обычно.
– Болваны, – произносит комиссар со вздохом, но без особой злости. – В конце концов они делают свое дело, как и мы. Скажите Брекару, пусть
соберет журналистов. У меня нет времени встретиться с ними. Пусть поговорит о лояльном сотрудничестве. Им сообщат все, что не подвергает опасности жизнь ребенка.
Вскоре после половины одиннадцатого комиссар Кро звонит в дверь квартиры Лефевров, расположенной на четвертом этаже богатого особняка на улице Берже. Комиссар VII округа поставил у входа двух полицейских, чтобы держать журналистов на расстоянии, но одна машина радиостудии уже стоит на углу улицы.
Винсент Лефевр, высокий мужчина с энергичным лицом, сам открывает дверь.
– Я только что приехал из больницы, господин комиссар, – объясняет он. – Прислуга тоже вернулась после того, как дала показания в комиссариате, но она в таком состоянии, что не может выполнять свои обязанности. Страшное у нас несчастье…
– Поверьте, я сочувствую, доктор, – заверяет комиссар. – Мы сделаем все возможное, чтобы как можно скорее вернуть вам вашего маленького Фабиена. – Он делает паузу. – Особенно, если вы согласитесь сотрудничать с нами, ничего не утаивая.
– Что вы хотите сказать, комиссар?
Кро как будто различает в тоне хирурга нотку вызова. Он пожимает плечами.
– Ну… по-человечески это понятно, – говорит он. – Большинство семей похищенных уступают шантажу преступников и ничего не сообщают полиции. В данном случае, конечно, дело обстоит иначе, поскольку вместе с вашим сыном похитили и нашу коллегу.
В гостиной, куда его приглашает хозяин дома, комиссар замечает прекрасный старинный рояль, несколько дорогих китайских безделушек. Он мысленно делает вывод: хирург в больнице плюс частные пациенты… доктор Лефевр в пособии на бедность не нуждается.
– Доктор, – внезапно спрашивает комиссар, – как вам сообщили о похищении?
– Я как раз делал операцию, когда это… произошло, – говорит Лефевр. – Жена позвонила мне, как только я вышел из операционной. Ей сообщила дирекция школы Сен-Блез.
– И с тех пор похитители вам ни разу не звонили?
– Ни разу, – заверяет доктор. Полицейский долго молчит, словно обдумывает
его ответ, затем спрашивает:
– Доктор, у вас есть враги? Среди иностранцев вообще, среди африканцев в частности…
Винсент Лефевр, разумеется, ожидал этого вопроса.
– Никаких, – заявляет он. – Когда мне сказали, что речь идет о двух чернокожих, я был просто поражен. Я в Африку никогда и ногой не ступал и не помню, чтобы мне приходилось оперировать африканца, по крайней мере какого-либо африканского деятеля.
– Значит, вам пришла в голову мысль о мести какого-нибудь пациента? – замечает комиссар мимоходом.
– Ненормальные, неуравновешенные люди попадаются часто, – отвечает хирург, пожимая плечами. – Но обычно они начинают с угроз.
– Итак, у вас нет никакой догадки, никаких подозрений относительно личности похитителей или их мотивов?
– Абсолютно никаких, комиссар, – уверяет Лефевр.
«Еще немного, – думает Кро, – он поклялся бы на библии и плюнул на ковер».
– Мог бы я повидать мадам Лефевр?
– Моя жена страшно переживает, мне даже пришлось дать ей успокоительное, когда я вернулся. Но я позову ее.
Двумя минутами позже Кро говорит себе, что было бы обидно упустить такую встречу. Арлетта Лефевр – одна из самых красивых женщин, каких ему приходилось видеть. На ней длинное домашнее платье зеленого цвета, которое красиво оттеняет нежный цвет лица и волосы с бронзовым отливом, распущенные по плечам. Она протягивает ему тонкую, красивую руку. Другой рукой она вытирает глаза, покрасневшие от слез.
– Господин комиссар, – произносит она умоляющим тоном, – возвратите нам нашего маленького Фабиена. Это наш единственный ребенок, господин комиссар. Мы готовы сделать все что угодно…
Ее горе непритворно, но последние слова настораживают комиссара.
– У вас уже потребовали что-нибудь? – спрашивает он.
Ему кажется, что, чуть растерявшись вначале, Арлетта Лефевр быстро берет себя в руки.
– Увы, нет, господин комиссар, но я предполагаю, что люди, похитившие Фабиена, вот-вот дадут о себе знать.
Кро качает головой. Прошло два с половиной часа после исчезновения мальчика и Мари-Клод Жанвье. Он пристально смотрит доктору в глаза.
– Могу я рассчитывать, что вы поставите меня в известность, когда это произойдет?
Винсент Лефевр печально качает головой.
– Я не могу вам этого обещать, комиссар.
– Я вас понимаю, – бурчит Паскаль Кро, прощаясь.
Внизу у дома Видалон ждет комиссара в машине с радиотелефоном.
– Картотеку смотрели?
– Люди на местах, шеф, – докладывает инспектор, – а я изучил все данные. Доктор Лефевр безупречен. Придраться не к чему. Никакой политической деятельности. Не числится в досье спецслужб. Короче, надо начинать с нуля. А что у вас, каково ваше впечатление?
– Трудно сказать, – отвечает комиссар. – Пока я склоняюсь в пользу версии похищения с целью вымогательства. Мать, разумеется, в отчаянии. Ее я видел совсем недолго. Муж дал ей успокоительное. Чертовски хороша, однако. Почти на десять лет моложе, чем он. Я понимаю: дождался, пока достигнет положения, чтобы жениться на королеве красоты.
– А он что думает? Никого не подозревает?