И все это ожидание складывалось в удивляющее чувство любви.
Как часто путаем мы любовь с ожиданием любви.
Через месяц Марина пригласила его на день рождения матери.
— Ничего, кроме цветов, покупать не надо.
И они поехали покупать цветы. Марина несколько минут внимательно рассматривала базарных продавцов, а он недоумевал: почему она смотрит на них, а не на цветы.
Ревность шевельнулась в нем.
— Этот самый тихий, — сказала Марина, поворачиваясь к нему и кивая куда-то влево, на угрюмого человека, улыбкой предлагая Сергею пойти за ней, двинулась вперед деловым шагом.
Он не обратил внимания на смысл ее слов, обрадованный, что ревность его не обоснована.
— Знаешь, — услышал он, когда они подходили к ее дому и он нес большой букет, так ловко и дешево выторгованный Мариной. — Многие женщины смотрели на тебя. — Он впервые чувствовал уважение к себе и понял, что уважением этим обязан Марине. — Милый, — доверчиво проговорила она, — мы с тобой так часто видимся, что дома меня стали называть квартиранткой. И все из-за тебя, — радостно сообщила она и еще крепче взяла его под локоть.
За дверью разговаривали. Марина сильно нажала кнопку звонка, точно торопя его.
— Здравствуйте, — мать Марины улыбнулась ему и первой протянула руку.
Представляя его гостям, Марина громко сказала:
— Знакомьтесь, это самый дорогой для меня человек, — и обменялась длинным взглядом с Евгенией Тимофеевной.
Зачем эти слова, подумал Сергей, ведь мать может обидеться. Но как радостно было ему! Я не могу без нее, — твердо решил Сергей.
Рядом с ней он казался себе самым сильным, самым умным, самым красивым. Все смотрели на него, и он покраснел как в детстве, когда говорил неправду.
За стуком вилок и ножей еле услышал, как кто-то развязно говорил Марине, видимо желая уколоть: «Еще один самый дорогой человек». И подумал: «Что пьянство делает с людьми!» И вспомнил, что такую же фразу недавно слышал: но где? Наконец выловил из памяти — это же Марина говорила несколько дней назад, глядя на пьяного, нелепо пытающегося объяснить милиционеру, что его необходимо впустить в метро.
— Сережа, вы какие пироги больше любите — с рисом или с капустой? — спрашивала бабушка, все время рассматривая его, как в музее рассматривают новую картину.
Пироги он и сам мог бы достать, но бабушка Марины назойливо хотела быть в центре внимания, на правой руке ее приятным будущим Сергея блеснуло кольцо. Все выражение бабушкиного лица как бы говорило: вот как нужно ухаживать за гостем, теперь-то так не умеют.
Потом Марина повела его показывать комнаты, их было три, и все они были заставлены мебелью, и казалось, что в них трудно дышать.
— На балкон иди курить, дядя Яша, — говорила она седому толстому человеку.
— Иду, красотулечка, — отвечал тот и быстро ретировался.
Сергей поддавался оказываемому вниманию и чувствовал, что не принадлежал себе.
— Ешьте, Сережа, — говорила бабушка и, нежно глядя на него, продолжала: — Наверное, все ваши друзья уже давно женились, — и в словах этих слышалось ему сочувствие, и ее улыбка как бы подталкивала его согласиться с ней. — А вы такой красивый и одинокий, — удивлялась бабушка с выражением наивного любопытства, и с выражением заботы в глазах рассматривала блюдо с рыбой, и с новой улыбкой клала ему в тарелку самый большой и вкусный кусок.
— Мариночка, ухаживай за гостем, — перебивала ее Евгения Тимофеевна и смотрела на Сергея, извиняясь: что возьмешь со старого человека, не обращайте внимания. — Я, мать, и лучше не смогла бы испечь, — и она тоже улыбалась, отчего губы как бы исчезали с лица.
«Она счастлива, имея такую дочь. Все обычны, Марина — нет»; — подсказывало Сергею его настроение. За столом он много говорил и после не помнил ни одного слова.
А на следующей неделе ездили в Серебряный бор, катались на лодке, ходили в театры, и как-то само собой получилось, что он сделал предложение.
Он потом пытался вспомнить, как это вышло, что говорил при этом, но не мог.
— Доверяю вам дочь, Сергей, — всхлипнула Евгения Тимофеевна. Отец молчал и хлопал ресницами, — казалось, он сейчас заплачет. Бабушка сняла очки, поцеловала Марину, потом Сергея.
Все остальное слилось в один день: ездили по магазинам, занимали деньги, были примерки и ссоры Марины с портнихой, ласковые взоры родителей. Не запомнилась и свадьба: были незнакомые люди, кричавшие за столом «горько» и хлопавшие по плечу перед спальней, и из первой ночи, которую называют соловьиной, запомнил только горячие глаза жены да нетерпеливый стук в спальню утром.