— Я не сумасшедший.
— Травма мозга? — задает вопрос кто-то из врачей.
Они уже беседуют так, будто меня здесь нет.
— Не исключено, — говорит другой. — Или психическое заболевание. Может, шизофрения?
Женщина смотрит с опаской:
— На прошлой неделе был такой же случай. Нельзя рисковать.
Меня пробирает дрожь. Становится трудно дышать.
— Прошу вас — о чем это вы?
Доктор Мюррей замолкает, внимательно смотрит на меня, потом шепчет что-то на ухо коллеге, тот быстро покидает палату. Мюррей подходит вплотную:
— Майкл, я должен задать вопрос, а вы должны ответить максимально точно и честно.
Смотрю на дверь. Куда ушел тот врач? За чем или за кем послал его Мюррей?
Доктор сверлит меня взглядом:
— Вы видели когда-нибудь трупы с уничтоженными лицами?
— К чему вы это спрашиваете? Где я мог видеть такое?
— Помните, где были в течение двух последних недель?
— Нет! — срываюсь на крик. — Ничего я не помню! Объясните, что происходит!
Доктор Мюррей бросает взгляд на остальных врачей, потом снова смотрит на меня:
— Вы что-нибудь слышали о Хоккеисте?
Я замираю:
— Вроде что-то знакомое.
— Это серийный убийца.
В животе словно образовалась пустота. Не оттого, что услышал прозвище убийцы, а от выражений на лицах врачей. Они явно боятся.
Боятся меня.
— За последние восемь месяцев, — сообщает доктор Мюррей, — Хоккеист убил почти десять человек в Чикаго и окрестностях. Никто понятия не имеет, кто он такой, но все газеты только о нем и пишут. Вы уверены, что ничего не знаете об этом маньяке?
— Я не смотрю телевизор, — отвечаю, глядя на темный экран: могут ли безликие наблюдать за мной через выключенный телевизор? — Зачем вы спрашиваете? Какое это имеет отношение ко мне? И почему вы так испуганы?
— Если бы вы смотрели новости, то знали бы: когда Хоккеист убивает, он калечит тела. — Доктор хмурится и продолжает: — Уничтожает лицо: кожу, мышцы, кости — всё.
Вот вам пожалуйста. Маньяк разгуливает на свободе, и потому достаточно малейшего намека, чтобы хлынул поток подозрений. Я все тот же человек, но при этом в глазах врачей уже не просто обычный пациент, а психопат и возможный убийца.
— Я не делал ничего плохого.
— Мы и не утверждаем, что вы что-то такое делали.
— Вы считаете меня убийцей, иначе не заговорили бы об этом.
Нужно убираться отсюда. Бежать, пока не стало слишком поздно.
— Мы ничего не думаем, Майкл, никто вас ни в чем не обвиняет…
Вскакиваю, заставая врачей врасплох. Успеваю преодолеть лишь половину расстояния до двери — санитар хватает меня. Следом набрасывается персонал. Дерусь, как загнанный зверь, бешено лягаюсь. Под ногой раздается жуткий хруст, слышу стон одного из врачей. Все кричат, зовут сестер с успокоительным. В этой ситуации я могу только одно — укусить руку, обхватившую меня за грудь.
— Принесите зипрасидон!
— Фрэнк, держи его крепче!
На краткий миг хватка ослабевает, успеваю приподняться. Тут же кто-то хватает за руку, почти выворачивает ее из сустава. Вою от боли. Ноги резко слабеют. В отчаянии я жалобно хнычу.
В комнате появляются новые люди. Меня подхватывают и укладывают в кровать. Потом чувствую укол — в вену закачивают успокоительное. Времени не остается.
— Пожалуйста, — молю я, — вы должны увезти меня отсюда! Я не тот, за кого вы меня принимаете, а они будут здесь в любую минуту.
Врачи начинают кружиться перед глазами. Пытаюсь сфокусировать на них взгляд, даже щурюсь, но они исчезают вообще.
— Найдите доктора Ванека, — доносится голос.
Кажется, это Мюррей.
Чувствую что-то у себя на руках и пытаюсь их поднять и осмотреть, но не могу пошевелиться. Голова весит тонну, десять тонн, но я заставляю себя сделать усилие и поднимаю ее, поднимаю достаточно, чтобы увидеть тело.
— Он отключается слишком быстро. Сколько вы ему вкололи?
— Стандартную дозу. Так быстро она не должна действовать.
— Он почти не двигается.
Голова пуста, как воздушный шарик. Тело соскальзывает в туннель, вытягивается, словно пластилиновое. Мне необходимо увидеть кое-что: кто-то стоит в задней части комнаты. Снова щурюсь. С трудом выбираюсь из туннеля, борюсь ради одного взгляда и… Вот оно.
Человек без лица.
Они нашли меня.
Глава 2
Просыпаюсь с криком, неожиданно, будто и не спал. Кажется, что человек без лица все еще здесь, приближается ко мне. Нет, его я не вижу, комната пуста.