Я тычу пальцем в занавеску.
— Убирайся.
— У нас есть еще пятьдесят минут, плюс-минус.
У меня дрожат колени, когда я опускаю подол юбки и поправляю бюстгальтер.
— Я верну тебе деньги.
Он вдыхает через нос.
— Я думал, ты хочешь поговорить.
— И это первое, что ты мне говоришь? Правда?
Я в ярости.
Возбуждена.
Сбита с толку.
Горячее давление обжигает мои глаза, пока я упиваюсь его пассивной позой, и мой взгляд падает на неровный след от ногтя на его шее. Это было не то сказочное воссоединение, которое я представляла себе, если когда-нибудь увижу его снова. Никаких пышных жестов, никаких объятий со слезами на глазах, никакого оркестра или струнных квартетов.
Никаких цветов.
И я думаю, что именно поэтому я чувствую себя… чертовски…
Взбешенной.
Мама говорила мне, что ожидание — это вор радости, и я чувствую себя обворованной.
Я откидываю волосы назад, дрожа перед ним.
— Зачем ты это делаешь? Зачем ты играешь со мной? — Мои слова хрупкие, несмотря на то, что я жажду силы. — Почему ты ведешь себя так холодно?
Он откидывает голову назад, его пальцы барабанят по спинке дивана.
— Звучит так, будто ты нарисовала в своем воображении картину несуществующего мужчины.
— Нет. — Я качаю головой туда-сюда. — Не заставляй меня поверить в то, что я ошиблась. Я знаю тебя настоящего. Ты показал мне себя в ярких красках. Я знаю, что тебе не все равно.
— Не все равно?
— Да. — Мой голос становится уязвимым, когда я произношу: — Ты вернулся за мной.
Его взгляд темнеет, когда он выпрямляется и смотрит мне прямо в глаза.
— И я заплатил за это, не так ли?
Я сжимаю зубы, пытаясь скрыть душевную боль.
— Так значит, это все? Это твой способ наказать меня за выбор, который я сделала тогда?
— На самом деле меня это не волнует. — Он равнодушно пожимает плечами. — Этот псих все равно собирался убить нас всех. В той игре нельзя было выиграть.
Лжец.
Его задело, что я назвал имя Джаспера.
Не потому, что он думал, что Хранитель Времени отпустил бы его, а потому, что я отпустила.
Меня это тоже гложет. С тех пор я понемногу умирала каждый день. Я была уверена, что однажды утром проснусь и от меня ничего не останется.
Собрав все свое самообладание, я скрещиваю руки на груди и смотрю на него, пытаясь разобраться в его запутанных мыслях.
— Почему ты следил за мной? — Мои глаза пристально смотрят на него. — Потому что ты жалеешь о том, что пытался спасти меня? Потому что тебе все равно?
— Ты и твои бесконечные вопросы, — бормочет он со вздохом. — Я их пропускаю.
— Ответь мне.
— Может, мне просто скучно.
— Прекрати. — Я шагаю вперед, впиваясь ногтями в руки. — Это не ты.
— А это ты? — Он окидывает меня беглым взглядом, оценивая лоскутки одежды и мерцающую кожу. Он вскидывает руку, жестом указывая на освещенную свечами комнату, залитую розовым светом, в то время как по клубу разносится эротическая танцевальная песня. — Трясешь задницей перед возбужденными мужчинами? Пихаешь свои сиськи им в лицо?
— Тебя это беспокоит?
Он пытается оставаться бесстрастным, но я вижу это — как натягиваются связки на его шее, как напрягается его поза.
Айзек опускает руки на колени и сжимает их в кулаки.
— Нет.
— Верно. — Я делаю еще один шаг к нему. — Тебя это нисколько не беспокоит. Вот почему ты сидел в первом ряду, наблюдая за моими выступлениями из удобной тени, и почему ты выложил сотни долларов за VIP-номер. Дважды. Потому что тебя это совершенно не трогает.
Выражение его лица слегка меняется, по нему пробегает тень эмоций.
Мои бедра касаются его коленей, и он смотрит на место их соприкосновения.
— Ты беспокоишься обо мне… ты скучал по мне. — Когда он усмехается и отводит взгляд, я провожу пальцами вверх по его ноге, ощущая, как его грубые джинсы оставляют огненные линии на кончиках моих пальцев. — Ты ревнуешь.
Он хватает меня.
Я снова оказываюсь у него на коленях, со свистом выдыхаю воздух, когда он обнимает меня за спину. Наши лбы соприкасаются. Мои руки обнимают его шею, и я провожу большими пальцами по его коже. Его глаза закрываются, грудь тяжело вздымается.
Наклонившись, я шепчу ему на ухо:
— Чего ты хочешь от меня, Айзек?
В его глазах вспыхивает огонь, когда он медленно открывает их. Рука ложится на мое бедро, сначала нежно, а потом крепко сжимает. Он наклоняется ко мне.