— Я устала.
— Отлично. — Я падаю на матрас рядом с ней, слегка обхватывая рукой ее горло. Я поворачиваю ее к себе и в последний раз касаюсь ее припухших губ.
— Думаю, я могу позволить тебе небольшую передышку перед вторым раундом.
ГЛАВА 45
Телефон жужжит на прикроватной тумбочке, как рассерженная оса. Я бросаю свирепый взгляд в его сторону, слишком увлеченный спиральным локоном, намотанным на палец, чтобы отвлекаться. Томное тепло обнаженной кожи Эверли, прижатой к моей, не дает мне уснуть, коктейль из эндорфинов после секса все еще бурлит под кожей. Когда она вздыхает у меня на груди, прижимаясь ко мне так, словно собирается зарыться в меня, я позволяю себе насладиться этим.
Еще несколько минут…
Таннер может подождать. Как и убийцы-социопаты, и весь этот чертов мир, если уж на то пошло. Пусть все сгорит дотла вокруг нас.
Господи, это на меня не похоже.
Она дремлет так час или больше, ровный ритм ее дыхания проникает в меня, пока я тоже не начинаю дремать. Но я не могу позволить себе ослабить бдительность. В любую минуту весь мир может перевернуться — этот урок я усвоил на собственном горьком опыте, и я не могу позволить себе отвлечься. Ставки слишком высоки.
Она избавляет меня от страха разбудить ее, переворачиваясь на другой бок и сворачиваясь клубочком под одеялом, как довольная кошка. Жужжание стихло, мой единственный контакт наконец-то понял намек, поэтому я встаю с кровати и отправляюсь в душ.
Под струями обжигающей воды я заново переживаю последние несколько часов. Эверли на коленях, ее горячий рот обволакивает меня. Ее бледная кожа освещена лунным светом, пробивающимся сквозь жалюзи, пока одежда соскальзывает с тела. Как она двигалась на моих коленях. Как будто я — единственный мужчина, для которого она когда-либо будет танцевать, единственный, кто имеет значение. Звуки, которые она…
— Что это, черт возьми, такое?
Я отвожу лицо от воды и смотрю вниз. Мой член в моей руке, полностью эрегированный, несмотря на многочисленные оргазмы, которые я испытал прошлой ночью. Он пульсирует при звуке голоса Эверли, не обращая внимания на ее тон.
Или, может быть, ее гнев возбуждает. Иногда он чувствует себя немного садистом.
Занавеска в душе резко распахивается, наполняя комнату паром. Вода все еще стекает струйками по моему телу, а я смотрю на нее.
В ее руке мой телефон, на экране светится имя.
Таннер.
Надо было оставить как раньше — Придурок.
Черт, ну вот и все.
— Ничего страшного, — говорю я небрежно, зная, что она на это не купится. — Кто-то ошибся номером.
— Ладно, отлично. Я передам ему. — С холодной улыбкой она проводит пальцем по экрану, чтобы ответить, и нажимает на символ динамика. — Привет, Таннер.
— Черт, — говорит он и вешает трубку.
Она упирает руку в бедро, ее голос такой же ядовитый, как и взгляд.
— Объясни.
— Мы друзья. — Я пожимаю плечами, снимаю полотенце с вешалки и оборачиваю его вокруг талии. Поскольку я не совсем уверен в том, как пройдет этот разговор, некоторые части моей анатомии было бы разумно защитить.
— Вы друзья, — повторяет она спокойным тоном.
— Да. Я пытаюсь найти Винсента с тех пор, как он избежал ареста. Таннер передал мне собранную информацию. — Технически это не ложь, просто немного не в том порядке. Я беру второе полотенце и вытираю им остальное тело.
— Ты был… — На секунду ее брови сдвигаются, и когда ее глаза расширяются, я понимаю, что сейчас начнется настоящий ад. — Боже мой, он был прав.
Проклятье. Я не готов к этому.
— В этом нет ничего такого. — Я обхожу ее и покидаю ванную.
— Подожди минутку. — Она идет за мной, на ходу собирая картину воедино. — Таннер — детектив.
— Да. — Схватив джинсы со спинки стула, я бросаю полотенце и натягиваю их на бедра.
— А ты… — Она замирает у изножья кровати. — У тебя была личная связь с одной из жертв.
Я замираю на месте.
— Сара… — Ее голос смягчается от прозрения. — Ты искал Сару.
Я сглатываю.
— Ты все это знала.
Все, что я могу сделать, это смотреть на выцветшие обои передо мной. Прошел год, и я уже почти похоронил эти разговоры под пеплом той богом забытой лаборатории. Но она жила с кусочками меня, ограничиваясь тщательно отфильтрованными истинами, которые я считал безопасными и мог раскрыть ей. И в созданном мной портрете персонажа полно пробелов.
— Ты всегда был таким уклончивым. Ты говорил, что занимаешься расследованиями, но ни разу не сказали мне, чем на самом деле зарабатываешь на жизнь.