Я прохожу сквозь занавес с высоко поднятой головой. Я уверенно шагаю по сцене, приближаясь к узкому подиуму.
Вода течет с потолка, имитируя струи дождя, отражает свет изящными дугами, когда я раскручиваю зонтик над головой, и он с треском открывается. Я чувствую, как незнакомый ритм отдается в подошвах моих шпилек, нарушая плавность моих шагов, когда я приближаюсь к краю подиума.
Огни мерцают.
Энергия толпы меняется, аплодисменты стихают. По передним рядам пробегает шепот, но я слишком сосредоточена на том, чтобы удержаться на ногах, и не замечаю, что происходит. Я снова кручу зонтик. Капли продолжают падать, скатываясь по моей коже.
По спине пробегает дрожь.
И тут, как раз, когда я дохожу до конца подиума и расстегиваю пояс, я замечаю движение сбоку. Съемочная группа оживленно переговаривается. Гул зрителей сменяется неловкой тишиной.
Мои инстинкты бьют тревогу.
Что-то не так.
Но прежде чем я успеваю сформулировать связную мысль…
По зданию разносится пронзительный вой сигнализации.
Оглушительные сирены.
Я застываю на месте, зонтик выпадает из рук, пульс учащается, а легкие сжимаются. Я зажимаю уши руками, перед глазами все расплывается.
Начинается хаос.
Люди бегут в разные стороны.
Я парализована, прикована к краю подиума в цветочном платье и дождевике, промокшая и напуганная.
Двигайся, Эверли.
ДВИГАЙСЯ!
Я издаю какой-то хриплый звук, мой взгляд мечется по толпе в поисках Джаспера. Его нет. Может, он уже выбрался? Повернувшись лицом к сцене, я заставляю свои дрожащие ноги двигаться вперед в поисках ближайшего выхода. За моей спиной остается один, перекрытый обезумевшими людьми.
Повернувшись, я приседаю и сползаю с подиума на пол. Адреналин подстегивает мои шаги, когда я пробираюсь сквозь охваченную паникой толпу, сердце бешено колотится в груди. Дыхание сбивается, когда я преодолеваю ближайшее скопление людей.
Выход впереди… еще несколько шагов.
Но грубая рука хватает меня за плечо, заставляя остановиться.
— Вернись на подиум! — приказывает голос.
Вздрогнув, я поворачиваюсь к нему лицом — незнакомый мужчина в черной одежде, его темные глаза светятся настойчивостью. Его хватка крепкая, болезненная.
— Что… — Я пытаюсь вырваться. — Что вы имеете в виду?
— Вам нужно вернуться на подиум, сейчас же. — Его тон не оставляет места для возражений.
Я колеблюсь, сердце колотится в горле.
— Задний выход, — приказывает он, обращая внимание на хаос позади меня. — Иди!
Звук панических шагов разносится вокруг нас, смешиваясь с пронзительными криками ужаса. Свет то вспыхивает, то гаснет, и кажется, что все вот-вот взорвется. Меня загоняют в угол, и мне ничего не остается, кроме как подчиниться, неуверенно забраться обратно на подиум и направиться к заднему выходу.
Из гидравлической системы хлещет вода, я теряю равновесие, подиум становится скользким, а мои каблуки шатаются и скользят. Я едва успеваю преодолеть два фута, как поскальзываюсь и падаю лицом вниз на полпути к выходу. Страх сжимает мою грудь, а паника искажает зрение.
Сдерживая рыдания, я поднимаюсь на ноги и пытаюсь снова…
Как раз в тот момент, когда свет полностью гаснет.
Крик срывается с моих губ, когда меня накрывает непроглядная тьма. Я поворачиваю голову влево, вправо, назад, но ничего не вижу. Есть только я, странная песня и то, что скрывается в тени. Призрачные воспоминания вторгаются в мой разум: звук выстрела, темный холл, залитая кровью плитка.
Монстр, который ждет, чтобы утащить меня, его руки обвиваются вокруг меня, как змеи.
Я зажмуриваю глаза и падаю на колени.
Главная дверь с грохотом закрывается, и я задаюсь вопросом, все ли успели выбраться. Пытаясь сохранить равновесие, я ползу вперед по лужам воды, мои мокрые волосы путаются перед глазами, когда я пытаюсь сморгнуть темноту. Мои руки ощупывают подиум, чтобы не упасть с него. Я цепляюсь за край, ладони скользят по гладкой поверхности, дыхание становится неглубоким. Песня играет по кругу, и у меня кружится голова. Я ничего не вижу — только тени, движущиеся в темноте. Паника сжимает мне горло, пока я вслепую шарю пальцами, отчаянно пытаясь найти хоть какое-то направление.
Затем где-то вдалеке раздаются шаги — медленный, размеренный ритм, от которого у меня мороз пробирает по коже. Отступая назад, я зажимаю рот рукой. Кто бы это ни был, он приближается, каждый следующий шаг становится громче, рассекая темноту, как нож мясника.
Как раз в тот момент, когда земля подо мной начинает вращаться, включается свет, заливая помещение ослепительной, неумолимой яркостью. Я щурюсь и моргаю, пока зрение не проясняется.