И тут я вижу его.
Мое сердце замирает, а затем начинает биться в бешеном, удушающем ритме.
Хранитель времени — Леонард Винсент — стоит у входа на подиум, на его лице застыла маска холодной ярости. Его разноцветные глаза злобно сверкают, когда он заставляет себя натянуто улыбнуться, но в его привычном самообладании проскальзывает волнение.
Нет.
Это розыгрыш.
У меня галлюцинации, воплощающие в жизнь мой самый большой страх.
Пригвожденная его взглядом, я, словно добыча, попавшая в ловушку хищника. Все кошмары, которые, как мне казалось, я оставила позади, всплывают на поверхность, воспоминания бурлят, настоящие и свежие — запах спертого воздуха и отбеливателя, скрежет металлических наручников, которыми я была прикована к стене первые несколько месяцев, и удушающая тишина его подземного убежища.
Все это обрушивается на меня с новой силой, захлестывая грудь, как потоп.
Я замираю, инстинктивно отшатываясь, когда он делает шаг вперед. Моя кожа покрывается мурашками от призрачного ощущения его рук на мне. Желание бежать пронзает мои ребра, но я не могу пошевелиться. Каждый мускул в моем теле напрягается, каждый нерв вспыхивает, требуя, чтобы я бежала.
Но я снова там, в той комнате.
Заточенная. Беспомощная.
Уголки его рта приподнимаются в тонкой улыбке, когда он наблюдает за моими усилиями, и я понимаю, что он наслаждается этим. Упивается моим страхом, как первоклассным шампанским.
Он оглядывает пустые ряды, разочарование мелькает на его лице, прежде чем его взгляд останавливается на мне. Подняв руку в перчатке, он взмахивает запястьем, каждый шаг зловеще отражается от полированного пола.
— Похоже, кто-то решил вмешаться в мое тщательно продуманное расписание. Его взгляд вспыхивает, за привычным невозмутимым спокойствием мелькает раздражение. — Пожарная сигнализация, из всех возможностей. Как… банально.
Я прикусываю щеку изнутри, ощущая вкус крови, что угодно, лишь бы вынырнуть из этого кошмара. Но даже боль не помогает избавиться от образа мужчины, стоящего передо мной. Человека, который лишил меня всех надежд и достоинства.
Он вернулся. Он здесь.
— Должен сказать, я обожаю хорошие подиумные показы. Я говорил тебе, что начинал с дизайна одежды? — Он сцепляет руки за спиной. Знакомая безделушка в виде песочных часов все еще пристегнута к его поясу, поблескивая в лучах верхнего света. — Возможно, именно поэтому ты всегда была моей любимицей.
Я нахожу в себе силы подняться на дрожащие ноги.
— Пожалуйста…
— Пожалуйста? — повторяет он, поднося руку к уху. — Я вижу, ты снова обрела хорошие манеры.
Тяжело сглотнув, я оглядываюсь через плечо в поисках выхода. Интересно, как далеко я убегу, если попытаюсь. Но мой взгляд останавливается на незнакомце, который заставил меня вернуться на подиум несколько минут назад. Он стоит у выхода, положив руку на кобуру с пистолетом.
Хранитель времени прищелкивает языком, глядя вверх.
— Тебе нравится песня? Это Erasure.
Мое внимание возвращается к нему, и я инстинктивно отступаю назад, увеличивая расстояние между нами.
— Я подумал, что «Always» будет подходящим саундтреком, который можно слушать, наблюдая за тем, как сотни людей умирают от сероводорода, — непринужденно говорит он. — Конечно, это не идет ни в какое сравнение с музыкальным клипом. Это шедевр. Но раз уж кто-то украл мой грандиозный финал … — Его тон снова становится жестким, колеблясь между змеиным ядом и игривой насмешкой.
Он прыгает вперед, делая эффектный пируэт, пока звучит песня.
Он… танцует.
Я в ужасе смотрю на его костюм, переливающийся роскошью и безумием — буйство глубокого пурпурного и яркого синего, серебряный галстук, свободно повязанный на шее. Его сшитый на заказ пиджак мерцает при каждом движении, словно осколок стекла.
Вода разлетается брызгами, когда он скачет по лужам.
Я отступаю.
Мои глаза обшаривают подиум, отчаянно пытаясь найти что-нибудь, хоть что-нибудь. На самом краю я замечаю брошенный фиолетовый зонтик. Сердце колотится, я тянусь, чтобы схватить его, и, повернувшись снова лицом к Хранителю, наставляю на него заостренный конец.
Он сокращает расстояние между нами, стоя в центре подиума, в нескольких футах от меня. Его взгляд скользит по реквизиту.
— О, Эверли. Ты планируешь забить меня до смерти своим зонтиком? — Раздается смех. — Полагаю, что угодно может стать оружием, если подойти к делу творчески.