В ее голубых глазах мерцает блеск.
В моей груди, в том месте, где лежит ее рука, возникает боль, и это никак не связано с травмой.
— Как ни странно, я надеюсь, что тот факт, что ты, кажется, на грани срыва, — хороший знак. — Ее губы складываются в слабую улыбку. — Если бы тебе было все равно, ты бы просто ушел, не оглянувшись. Не так ли?
— Да. Наверное, так и было бы.
— Тогда я буду считать это положительным моментом. — Ее пальцы перебирают мои волосы, слегка поглаживая, успокаивая, спускаются к затылку, чтобы нежно размять там ноющие мышцы.
— Я не знаю, как это, Пчелка.
— Быть вместе? — Она слегка хмурится. — Это не так уж сложно. Мы делаем это прямо сейчас.
Вздохнув, я поднимаю здоровую руку, жестом приглашая ее прижаться ко мне.
— Между прочим, ты единственный человек, с которым я когда-либо думал об этом.
Она тянет свое лицо к моему, потираясь о мою щетину.
— Это хорошее начало.
Потолочный вентилятор медленно вращается над нашими головами, и я смотрю на него, не мигая, позволяя ему погрузить меня в гипнотическое состояние.
— Я просто не уверен, что тебе от меня нужно. Или что будет дальше.
Она тесно прижимается ко мне своим телом.
— Все отношения развиваются. Единственное, что нам нужно знать прямо сейчас, — хотим ли мы жить дальше друг без друга.
Я смотрю ей в глаза.
— Я не хочу.
— Я тоже.
Я киваю.
Мы просто позволим этому развиваться.
Ее губы касаются моих, и я прижимаюсь к ним, соединяя наши рты. Моя рука путается в ее волосах, оттягивая голову назад. Затем я провожу языком по линии ее подбородка к шее, где прикусываю нежную кожу.
На меня снисходит озарение, которое должно было быть очевидным с самого начала.
— Я никуда не собирался уходить сегодня ночью, — шепчу я ей в горло.
Она мечтательно мурлычет, ее глаза закрываются.
— Или завтра. — Мои пальцы скользят между ее ног, вырывая у нее стон. — Или на следующей неделе.
Или, возможно…
Никогда.
ГЛАВА 52
Пять месяцев спустя
Мои пальцы крепко сжимают руль, когда я смотрю вперед, наблюдая, как мамы с колясками скользят по свежезалитому асфальту, впитывая солнце Санта-Клариты. Вчерашний дождь закончился, но его след остался в сверкающих каплях, прилипших к ветвям деревьев под ясным голубым небом.
Я бросаю взгляд на бунгало Эллисон — свежее оштукатуренное здание с коричневыми ставнями, расположенное в типичном для среднего класса районе. Это должно было стать воплощением ее мечты — начать все с чистого листа. Хороший мужчина рядом с ней и надежда создать семью в обозримом будущем.
Но на лужайке перед домом уже висит табличка «Сдается в аренду», а эта надпись — как пара металлических щипцов, сжимающих мое сердце.
Тяжело сглотнув, я глушу двигатель и выбираюсь из машины. Не знаю, чего я жду от сегодняшнего дня. С тех пор как пять месяцев назад все рухнуло на подиуме в Сан-Франциско, я видела Эллисон всего один раз, и это было далеко не сердечное воссоединение. Похороны Джаспера прошли как в тумане. Она была так убита горем, что я осталась в стороне, позволив себе лишь мимолетно обнять бывшую лучшую подругу — но так крепко, что я до сих пор чувствую эти объятия, когда закрываю глаза и задерживаю дыхание.
Я ушла рано, планируя связаться с ней, когда пыль уляжется, но меня встретило радиомолчание.
В конце концов на связь вышла ее мать, сообщив, что Эллисон уехала в Южную Африку, чтобы пожить у своей тети, пока восстанавливается и разбирается с последствиями нашего общего ада.
Понятно. Я знаю, каково это — хотеть спрятаться.
Я также знаю, что бегство — это лишь повязка на рану, которая продолжает кровоточить. Рано или поздно все просачивается наружу, заставляя тебя встретиться с болью лицом к лицу.
Я иду к ее оливково-зеленой двери, и каждый шаг дается мне тяжелее предыдущего. Только что посаженные цветы вдоль дорожки кажутся яркими, почти вызывающими на фоне всего, что осталось недосказанным между нами. Я не готовилась к этому разговору и теперь жалею об этом. Раньше слова так легко лились между нами, но теперь они словно застревают где-то между ребрами и горлом. Подняв руку, чтобы постучать, я замираю на мгновение, прежде чем прикоснуться костяшками пальцев к дереву.
Дверь со скрипом открывается, и вот она.
Эллисон стоит в дверном проеме, ее рыжие волосы собраны на затылке в свободный хвост. Под глазами залегли тени, и она пытается улыбнуться, но не получается. Она будто стала меньше, как будто мир давит на нее со всех сторон.