— Я терплю тебя.
— Да, — шепчу я в ответ, погружаясь в тепло его рук и понимая, что наконец-то нашла свое место. Свой дом. Это больше, чем четыре стены, больше, чем коробка на земле или крыша над головой. Это ровное биение его сердца напротив моего. Это безопасность и хаос, комфорт и огонь.
Это он. Это мы.
— Я тоже терплю тебя, Айзек.
ГЛАВА 54
— Извини, я опоздала. — Эверли врывается в дверь с большим пластиковым стаканом в одной руке и пакетом с продуктами в другой. — Мне пришлось спасать таран… — Она замолкает на полуслове, когда я подхожу сзади и набрасываю шарф ей на глаза.
— Ш-ш-ш… — Обхватив ее руками, я покусываю ее мочку уха, давая понять, что она в безопасности. — У меня для тебя сюрприз.
Хотя я бы с удовольствием поиграл с выбросом адреналина, я не хочу играть с посттравматическим стрессовым расстройством.
Ее тело расслабленно прижимается к моему, теплое и податливое. Не думаю, что когда-нибудь смогу насытиться тем, как легко она отдает себя в мои руки. Она достаточно сильна, чтобы справляться самостоятельно, — да она, наверное, и гребаный Армагеддон переживет, — но, когда я прошу ее довериться мне, она не колеблется.
Что бы я не предложил.
Я планирую исследовать это с помощью кое-чего, что я купил в городе на днях, пока она обедала со своей матерью и женщиной, владеющей стрип-клубом. Но об этом позже.
Присев ровно настолько, чтобы опустить покупки на пол, она держит стакан перед собой.
— Ты можешь поставить это в безопасное место?
— Здесь паук, не так ли? — Я беру у нее стакан, с трудом различая сквозь пластик большой коричневый комок. — Разве они не должны впадать в спячку?
Из-за повязки на глазах она не двигается с места и слегка кивает.
— Сотрудник магазина, в который я зашла, обнаружил ее прячущейся на складе. Я отвезу ее в заповедник и выпущу на волю к брачному сезону в конце года.
Вскоре после того, как мы решили уехать из города, нам подвернулась выгодная сделка по приобретению участка земли в сельской местности у подножия горы Диабло, известной также как место обитания тарантулов в осенний период. Нет нужды говорить, что Эверли не может дождаться сентября.
Я опускаю паука на кухонный стол — потому что мы действительно странная пара — и возвращаюсь к девушке, которая ждет с завязанными глазами, полностью доверившись мне. Взяв ее руки в свои, я веду ее к стене, разделяющей гостиную и столовую в столетнем доме, который мы купили две недели назад. Толстая штукатурка и около пятидесяти слоев краски разделяют комнаты, и, убедившись, что она не является несущей, я решил, что она нам не нужна. Там же лежит кувалда, поскольку я занимался ремонтом, пока ее не было.
Я хотел подождать, чтобы сделать это с ней.
— Я должна быть голой? — спрашивает она, когда я подвожу ее к нужному месту.
Это почти заставляет меня рассмеяться вслух — она слишком хорошо меня знает. И сейчас мысль о ней, голой, искушает меня отказаться от своих планов. Но…
— Я немного ненавижу себя за то, что говорю это, но не сейчас. Наверное, это будет не очень безопасно.
— Ладно… — Она растягивает слово, прикусив нижнюю губу. — Мне стоит беспокоиться?
Встав у нее за спиной, я обнимаю ее одной рукой, другой беру кувалду и кусаю ее за плечо.
— А ты как думаешь? — Когда она ухмыляется, я целую след укуса. — У меня есть кое-что для тебя. Оно тяжелое, так что будь готова.
Она двусмысленно хмыкает.
— Ты еще хуже, чем я. — Я ослабляю хватку на ее талии настолько, чтобы шлепнуть ее по заднице. Затем вкладываю рукоятку в ее руки и снимаю повязку с глаз.
Она бросает взгляд на кувалду, затем поворачивает голову и смотрит на меня, вопрос отражается в ее глазах.
— Думаю, нам нужна более открытая планировка. Хочешь заняться сносом?
Ее лицо загорается, и она возвращается к инструменту.
— О, черт возьми, да.
— Это моя девочка. — Я отхожу на несколько футов в сторону, давая ей возможность размахнуться. — Вперед.
Подняв ее так высоко, как только может, она замирает, моргает, а затем наносит мощный удар по стене.
Один раз.
Два.
Снова.
И снова.
Стена принимает ее ярость, покрываясь трещинами, сколами и вмятинами, каждый взмах сопровождается милым тихим рычанием. Я не сразу понимаю свою ошибку — Эверли чертовски целеустремленная, но при росте в пять футов два дюйма и весе чуть больше ста фунтов она явно не создана для того, чтобы пробивать укрепленную стену. Дом сопротивляется, и у нее на лбу выступают капельки пота.