Тарелка Айзека звякает о плитку рядом со мной, а я массирую свой вздувшийся живот, представляя, что в нем ребенок Джаспера. Как бы изменились мои ощущения. Как трагично осознавать, что этого никогда не произойдет.
Как бы выглядел наш малыш? Светлокожий, с копной мягких чернильных волос?
Ореховые глаза или голубые?
— Нашла уже что-нибудь интересное?
Я поднимаю глаза к потолку, подавляя приступ тошноты.
— Пока нет. Уверена, они не стали бы мне помогать.
— Должно же быть что-то.
— Я твержу себе это уже больше двух лет. Бесполезно. — Слезы застилают мои глаза, и на мгновение потолок превращается в мягкое белое небо. Птицы чирикают и поют в самом дальнем уголке моего сознания. Солнечные лучи прочерчивают золотистые полосы по моему лицу. — Думаешь, мое время вышло?
Учитывая, что Айзек, похоже, из тех, у кого стакан наполовину пуст, я не думаю, что хочу услышать его ответ.
А может, и хочу.
В конце концов, надежда ни к чему меня не привела.
Айзек подтягивает свою цепь ближе к стене, и я задаюсь вопросом, чувствует ли он мое поражение, сквозящее в каждом вырвавшемся слове.
— Не знаю, — говорит он, и в этом нет ничего, кроме честности. — Полагаю, ты приносишь им огромные деньги. Избавляться от тебя не в их интересах.
— Мне повезло. — Я закрываю глаза, когда облака надо мной превращаются в белые панели, лишенные всякой надежды. — Ты когда-нибудь принимал решение, которое потом преследовало тебя?
— И не одно.
— Думаю, мы все это делали. Просто мое решение оказалось равносильно смертному приговору. — Потирая губы друг о друга, я вспоминаю тот вечер — мою последнюю ночь на свободе. — Перед тем как меня забрали, я получила множество предложений стать суррогатной матерью для одной пары. Мой муж не был согласен, и мне кажется, что я решила свою судьбу, когда отказалась.
— Может быть, это не связано. — Он делает паузу, зная, что это не так. — Как бы то ни было, у тебя не было возможности узнать.
— Забавно, не правда ли? Как одно решение может изменить ход всей твоей жизни? — Вздохнув, я опускаю взгляд на браслет дружбы, обвивающий мое запястье. Он свободно болтается у края моей ладони, слишком большой для моей исхудавшей руки. — Интересно, что сделала Джой, чтобы оказаться здесь? Дезире. Митчелл. Ты. Один неверный шаг, одно неверное решение, и все… жизнь, какой мы ее знаем, закончилась.
Я сегодня в депрессии.
Прошло всего двадцать четыре часа с момента нашей интимной беседы, которая оставила во мне яркие и трепетные чувства. А теперь я мертва внутри. Пуста.
Все так быстро меняется, когда ты заперт в этих стенах.
Мои глаза наполняются слезами, и я поворачиваю голову к стене, мечтая о глазах с лазерным лучом. Чтобы видеть сквозь нее.
— Я бы хотела увидеть тебя.
Он молчит несколько секунд.
— Это не принесет пользы никому из нас.
— Может, и нет. Но я бы все отдала за один взгляд. — Я потратила часы, дни, пытаясь представить его. Не думаю, что когда-либо так сильно желала узнать, как выглядят бесчисленные мужчины, которые были до него.
Даже Джой.
Даже Сара с ее певучим голосом.
Я ненавижу связь, которая растет между нами, и не хочу ничего, кроме как растоптать ее, раздавить как лепестки тяжелым сапогом. Но я не могу. Я уже отдала ей слишком много.
Голова Айзека ударяется о стену, как будто он прислонился к ней спиной.
— Есть только один способ, чтобы это произошло, — говорит он мне, в его голосе слышны эмоции. — Выбраться отсюда.
Ненавижу этот ответ.
— Я попробую.
— Продолжай искать. Продолжай думать. Используй с людоедом свою магию. В один прекрасный день он должен сломаться. Я никогда не дарил женщинам цветы, не говоря уже о целой коллекции чьих-то безделушек.
— А мне ты бы подарил цветы?
— Нет. Мы это уже обсуждали. — Он слегка усмехается. — Я бы подарил тебе множество оргазмов, несколько шлепков и коллекцию заслуженных синяков, а потом отправил бы тебя в добрый путь.
Я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку.
— Падаю в обморок.
— Удивительно, что я всю жизнь был одинок.
Свет проникает внутрь, рассеивая мрак. Я снова начинаю теребить браслет, позволяя мягкой пряже смягчить мои жесткие грани. Я перекатываю бусины между пальцами. Провожу кончиками пальцев по истертым нитям. Я сжимаю его…