Тройи не потребовалось много времени, он снова открыл свой рот.
— Как думаешь, она здесь счастлива? — спросил он.
— А откуда, по-твоему, я могу это знать? — ответил Крану, раздраженный его бесконечной, поучительной болтовней.
— Я интересуюсь твоим мнением, — выдал Тройи, как будто это он был раздражен.
— Если она все еще будет там сидеть, когда мы спустимся, тогда думаю, ты можешь предположить, что да, она здесь счастлива. А если и не счастлива, то, по крайней мере, предпочитает быть здесь, а не где-то еще. Но если она ушла, у тебя так и так будет ответ, — аргументировал он. Тройи что-то пробормотал, будто не был согласен, поэтому Крану продолжил: — А если ты спросишь меня, правильно ли мы поступили, я столкну тебя с этого дерева и ты будешь спать на земле с переломанными костями.
Они сделали все, что смогли. Каждый доступный лист был повернут к площадке и уложен ровно, не осталось неудобно торчащих веток или слабых мест, они выдержали бы их вес без угрозы внезапно выскочить из каркаса и скинуть их на землю.
— А как мы её сюда поднимем? — спросил Тройи, взглянув на него.
— Грон переносил Грут на спине, так? — произнёс Крану.
— Не думаю, что она согласится на это, — ответил Тройи.
Крану перегнулся через край площадки и посмотрел вниз. Королева стояла у подножия дерева и глядела на них, склонив голову набок и пытаясь разглядеть их сквозь листву. Одна ее рука была прижата к стволу дерева, как будто она хотела взобраться наверх, но не могла, и Крану вдруг поразило, насколько она отличалась от него. Он, конечно, знал, что она другая, другой народ, но полагал, что благодаря Грут привык к этому и все понимал. Важнее всего то, что она была Королевой, а значит желанным для него объектом.
Сейчас, когда он смотрел на нее, она казалась такой маленькой, такой далекой, беспомощной и потерянной. Это заставило его по-новому взглянуть на свои размеры и свою силу. Он мог причинить ей боль. Он мог напугать ее, но в этом не было её вины. Он мог не помогать ей, и ей пришлось бы спать на земле. Он мог подхватить ее и отнести наверх, и тогда она была бы вынуждена спать там же, где и он. Сейчас она была внизу, высматривала их, надеясь, что они вернутся за ней. Он не был уверен в эмоциях, сдавливающих его грудь, но возможно это было сочувствие? Он не мог точно определить.
Ему не понравилась эта эмоция, поэтому он спрыгнул вниз, чтобы помочь ей. Заметив, что он спускается, она шарахнулась в сторону, и теперь они смотрели друг на друга с расстояния в несколько маленьких шагов. Ему удалось прочитать по выражению её лица то, что они оба понимали — она должна была подняться на площадку, но не знала, как он это устроит. Все было именно так, как говорил Тройи; она все еще слишком сильно боялась их, чтобы позволить переносить ее на спине, как Грон переносил Грут. Она выглядела настороженной, но похоже не собиралась бежать.
Крану посмотрел на дерево, на расстояние между ветвями.
— Крану? — позвал Тройи.
— Спускайся, Тройи. У меня есть идея.
Глава 10
Мойра неуверенно посмотрела на приматов. Они исчезли на дереве, и она подумала, что они уже не вернутся обратно. Теперь же она боялась, что они и ее туда затащат. Она была вынуждена признать, что предпочла бы остаться с ними наверху, чем провела бы еще одну ночь в одиночестве на земле, беспокоясь о муравейниках, змеях и ягуарах. Если у них была какая-то система для расположения на ночлег, пожалуй, она бы хотела оказаться в списке приглашенных.
Проклятье, они могли лазить по деревьям. Она должна была догадаться по сложению их тел, мускулам, хвостам и прочему, но они просто запрыгнули на нижнюю ветку и вскарабкались наверх быстрее, чем она смогла уследить за ними взглядом. Наверное, на деревьях им было привычнее, чем на земле.
Тот, что повыше, напугал ее, спустившись слишком быстро, и они некоторое время глазели друг на друга, прежде чем он обменялся рычанием со своим приятелем, и тот, что пониже, тоже спустился вниз. Он издал какое-то фырканье, а затем показал несколько жестов, и тот, что пониже ростом, снова запрыгнул на дерево и стал ждать на нижних ветвях.
Огромный сердитый тип медленно двинулся к ней, и она напряглась. Вот же черт! Черт, черт, черт, что же делать? Бежать? А что потом? Нравится ей это или нет, но сейчас она оказалась на распутье, и, похоже, наступил решающий момент. В ее голове всплыл образ его гигантских зубов, разламывающих ее бедренную кость, и она пожалела, что не подумала о чем-то другом.
Пришло время довериться им, посмотреть, что они будут делать. У нее не было другого выбора. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Она шла за ними следом весь день, а ведь скоро стемнеет. Она устала и чувствовала себя паршиво. Они не причинили ей вреда и, похоже, даже не пытались, несмотря на то, как устрашающе выглядели. Если бы они хотели ей навредить, они бы с легкостью это сделали, останься она одна на земле.
Мойра сжала руки в кулаки и подавила всхлип, когда страшный верзила подошел к ней так близко, что мог коснуться. Она отвернулась, не в силах смотреть на него. Она не хотела видеть, насколько он отличается от нее, насколько отличается от человека. Сейчас ей бы это не помогло.
Его рука медленно потянулась к ней. «Он должен понимать, что я боюсь», — подумала она. Кончики его пальцев коснулись ее руки, чтобы направить к себе. Его прикосновение было нежным, почти невесомым, как перышко, а кожа казалась странной на ощупь, как подушечки собачьих лап. «Наверно для того, чтобы он мог лазить по деревьям», — размышляла она про себя, позволив ему потянуть ее за руку. Все волоски на ее руке тут же встали дыбом, она съежилась, и продолжала ежиться, пока он тянул ее обратно к дереву. Она неуклюже переставляла ноги, пока шла туда, куда он хотел, словно ее конечности хотели бежать в другую сторону.
Его нежное прикосновение совершенно не вязалось с его наружностью, но в какой-то степени успокаивало. Скорее всего, он выглядел вечно сердитым из-за выраженных надбровные дуг, просто являясь обладателем синдрома сурового лица.
Он подвел ее к дереву и остановился. Она вздрогнула, когда почувствовала на своих плечах его руки, но он лишь пару раз дёрнул за рюкзак, поэтому она расслабила руки, чтобы снять свою ношу. Он стянул с нее рюкзак и исчез под сенью деревьев, вернувшись через мгновение с пустыми руками. Мойра надеялась, что не подверглась ограблению. Он снова потянулся к ней. Похоже, ее собирались удостоить той же участи.
Мойра уже много лет не каталась на американских горках, но ничего против них не имела. Она была в нескольких тематических парках, когда была подростком, поэтому попыталась убедить себя, что будет весело заменить чувство самосохранения на предвкушение. Это был как раз тот момент, когда вы ожидаете подъема вверх по железной конструкции до тех пор, пока не зависаете на вершине, понимая, что собираетесь съехать вниз с другой стороны, то есть именно то, за что вы заплатили, и что подразумевала под собой такая поездка.
Она заставила себя вытянуть руки так, чтобы они нависали над ним, когда он потянулся к ней. Его сильные и теплые руки легли ей на талию, и она крепко зажмурилась. Его пальцы скользнули по ее рубашке, словно успокаивая, и ее живот напрягся, как будто ожидал щекотки. Это был апогей, момент парения в воздухе, когда ты задаешься вопросом, к чему все это приведёт в конечном итоге. Она почувствовала его дыхание на своей макушке и попыталась заменить образ фыркающего быка ветром, развевающим ее волосы, пока она оглядывала аттракцион, размышляя о том, как здорово будет подняться наверх и увидеть всю эту красоту, ведь ей не придётся спускаться и наматывать круги по округе.