При нисхождении в ад
плащ свой сними и повесь на ветвях
оливы у входа, цвет голубой незабудки
оставь на руках,
пыльцой невесомой,
а сотканный ветром восторг
сверни, и в груди
пронеси тайком;
вдохни - света наружного
сноп, про запас прихвати
любовь,
которая неразделима
с тоской,
мудрость, на грани безумия
с изяществом канатоходца
стелющая полотно
подвесного моста
над бездной, должна быть
с тобой.
Тогда уж ступай,
легко.
Встретимся на обратном
пути,
как будто мы были знакомы.
Снова.
// 24.03.2024.
***
из льна голубого - белое платье,
разлившимся молоком
по руслу реки
меж двух берегов;
из поля широкого -
холст живописный
струится под солнцем
мятостью льна
и прильнувшими травами
к лету, вдогонку из ягодных уст,
где маки горят как маленькие маяки
идущим по этому полю вдоль
от края до края, с краюшкой ржаного,
с горсточкой соли;
из яблока наливного - сок
молодильный, мимо сахарных уст,
с присказкой, взрослому сказкой,
в которой каждому урок
с усмешкою мудрости
и поцелуем в темя.
Ввысь
стремишься как цветок
и славишь дождь
косой стеной
идущий рядом.
Из платья - холст, из мака -
сон, который память.
// 30.03.2024.
***
я бреду как слепая корова по минному полю,
с артхаусным прошлым, волочащимся
на оборванной привязи вслед
продавленным в рыхлую землю
отпечаткам копыт;
солнечный одуванчик так горек,
что прилипнув к верхней губе
сам собою весьма недоволен,
даже возможностью превращения в молоко;
весточкой
сладкозвучной взовьётся к зениту
жаворонок из стерни, -
в тот же миг молодым телёнком
побегу по небесному полю,
погодя понимая,
что не жаворонок выпорхнул из земли.
// 04.04.2024.
***
мой дерзкий друг,
мой брат желанный, -
попутчик по странному аду Данте,
вне откровений,
отстранённый веслом от воды
челнок двухместный,
от берега к бережку -
через условную границу между,
с данью, положенной смотрителям сумрака
и обитателям мутных глубин
тихой, неспешной реки;
мой отважный товарищ,
освящённый золотом чешуи,
отражённый сверкающим небом
двойником золотистой ладьи,
причудой как звонким предвестьем,
прошитый алеющей нитью
поэтического драматизма,
тончайшей занавесью театральных сцен,
на чистовую сыгранных мною дней;
мой безголосый попутчик,
помогающий на стремнине грести, -
сила моя, поверхностного натяжения,
держащая нас на плаву
в объятиях тихой, могучей реки.
Неси.
// 06.04.2024.
***
солнце, струной тоскующей
вибрирует лучом
и вяжет, вяжет
письмена
по полотну
от горизонта и до края, -
я, заложив своё бессмертие за грош,
ловлю на выходе волну,
толкающую берег к сну
от обволакивающей яви, -
псалом ложится на скрижаль
готовым отпечатком смысла,
но тень,
подспудной грустью
накрывает будто ясный небосвод -
божественное непереводимо
на простой,
доступный хоть танцующей пчеле,
хоть голубям, воркующим весне,
кузнечикам, стрекочущим в траве,
влюблённым, шепчущим себе
извечно поэтические мысли,
язык,
понятный человеку.
Мы унаследуем
лишь пыль, и пену дней,
и ржавчину бессмысленных цепей,
упавших в тот момент,
когда любое действие
возьмёт себе подкожную
первооснову речи.
// 07.04.2024.
***
сложить себя как книгу,
с нумерацией сквозной,
извлечь бумажный остов и нарастить
узорочную крону слов,
трепещущих и жадных
к воздуху и свету, способных
форму претворить
в любой момент, из камня -
в звук, из пламени -
в звучанье аромата, с шлейфом
полосатой маеты,
перемежающейся мятою фольгою, -
металл сквозь тело бумазеи;
сложить листок к листу,
с любого места будучи открытой
твоя написанная книга
меняет лик от летописи к дневнику,
от лирики к интиму,
и выхваченная фраза чуть парит
над эпизодом,
цитата выплывает из контекста
заблудшим лебедем
над гладью дней,
листаемых до неопределённой точки.
// 08.04.2024.
***
я буду плакать...
нет, не буду.
или немного? скромно, в уголке, -
платочком белым точно флагом белым
сподоблюсь веки промокать,
ну и вздыхать, украдкой, всхлипывая жалко -