Гермиона сделала шаг назад и, не отводя взгляда от бледного лица, оперлась спиной на колонну. Сердце забилось сильнее.
Эта игра в настоящее свидание приятно щекотала нервы обоим, но каждый понимал, что подобные приемы по соблазнению никого не вводят в заблуждение. И кто из них первый прервет весь этот фарс — вопрос времени. И выдержки.
И после этого…
Драко показал спрятанные за спиной красивые цветы и протянул их Гермионе со словами:
— Они молчат, но говорят о многом.
Он не проигрывал ей в этой битве взглядов. Глаза в глаза. Будто они влюбленные, а не двое ненормальных студентов, решившихся на дурацкое пари.
Гермиона с возмущением приоткрыла губы, но руки не протянула. Это было уже слишком! Для Грейнджер — точно.
И поэтому сорвалась первой:
— Так, всё, Малфой, прекрати уже! Мы оба знаем, зачем мы здесь. И уж точно не для всего этого! — она указала разгневанным взглядом на букет. — Зла на тебя не хватает!
Драко откровенно ликовал.
— Этот раунд я выиграл. Как же здорово, когда тебя ненавидят! Можно приходить и бесить некоторых, получая от этого...
— Ты абсолютно бессовестный! — не сдержавшись, оборвала его Гермиона. — Как так можно жить?!
— Грейнджер, совесть никогда не уберегала меня от греха, зато точно помешала бы получить удовольствие. Например, от следующего…
Малфой не отбросил, а аккуратно положил букет неподалеку и, вновь приблизившись, скользнул рукой по талии Гермионы.
— Мы здесь не ради пустой болтовни и тем более словесных дуэлей, поэтому я не стану ждать... пока ты попросишь, — на выдохе прибавил Драко и стал медленно тянуться ее губам. «Прочувствуй этот момент. Ты не можешь быть сильнее остальных… Не можешь…»
И Гермиона не могла. Она хотела этого: почувствовать его губы.
Необъяснимо. Глупо. Но факт.
Она хотела понять, есть ли что-то такое в этом заносчивом мерзавце, чего ей стоит опасаться. То, перед чем и вправду невозможно устоять.
«Этого просто не бывает», — последнее, что промелькнуло в ее голове перед прикосновением.
Его прикосновением — осторожным, нежным, с легкостью встречающим ответное движение губ…
Движением, заставляющим ненадолго задержать дыхание...
На один удар сердца отстраниться, чтобы вновь почувствовать сладость первого касания. Хотя бы что-то похожее...
Раствориться, погружаясь в ощущения с головой, не веря самой себе. Просто, чтобы понять...
Это случилось.
Малфой поцеловал ее.
Поцеловал. Целует...
Не останавливается.
Никакой робости в движениях. Только желание довести друг друга до срыва, вжаться сильнее, разрушить эту неблизость... Они оба этого хотели.
И в тот же миг, когда Гермиона почувствовала его язык, ее и без того часто бьющееся сердце ускорилось. Поцелуи Малфоя были не просто приятны, они отнимали рассудок по каплям. Заставляли ее отвечать ему с придыханием и подаваться всем телом навстречу. Еще слабо, но трогательно. Волнующе…
Всё ближе и ближе...
А Драко не спешил — подкрадывался к её желаниям.
Она чувствовала, как трепетно его руки гладили ее волосы, шею, плечи… Гермиона сама не осознавала, в какой именно момент обняла его в ответ. Прильнула, будто невидимые нити притянули ее к Малфою.
Она ошиблась в себе. В нем.
И Драко тоже.
Языки пламени вдруг обожгли его вены. Сердце отчаянно застучало о ребра, заявляя о том, что это — она… Та, которая ему нужна.
Но Малфой протестовал! Каждой клеточкой. С каждым вдохом. Выдохом. С каждым движением губ.
«Нет! Это невозможно…»
Может, и так… Только все тело Драко ломило от жара и возбуждения. Сейчас сам Малфой готов был поклясться, что это в жилах Грейнджер течет магия. Магия, заставляющая целовать ее более страстно.
И он целовал. Смело. Самозабвенно.
Драко уже не ограничивался только губами. Не получалось. Но ведь так и должно было случиться… Так задумано…
Он целовал шею, ощущая тонкий аромат духов. Спускался ниже и ниже...
Он хотел большего… Намного большего! Хотел Грейнджер. И в какой-то момент стало вдруг наплевать на ее «нельзя»…
Если оно прозвучит.
Но его не было.
И не могло быть!
Драко верил в это.
Резко распахнув её мантию, Малфой расстегнул пуговицы на блузке. Его руки встретили лишь слабое сопротивление, когда, решительно оттянув красивое бельё вниз, коснулись груди.
Какого оно цвета? Потом он даже не вспомнит. Только грудь…
Желание остановить Драко исчезло у Гермионы с первым стоном, как только его губы с плохо скрываемой жаждой прильнули к соску. Она почти забыла, что это нелепый спор…
«Как же сладко…»
— Мал...
Гермиона изо всех сил старалась произнести хоть слово протеста, но ее тело, тающее под ласками, не позволяло ей этого.
А Драко не просто не хотел останавливаться. Ему казалось, что он буквально не сможет.
Не сможет. Но должен!