Он замолчал на мгновение и продолжил.
— Отец внимательно меня слушал, а потом разразился такой бранью, и впал в такую ярость, что казалось стены упадут на нас в страхе перед ним.
— Это дьявол, а не человек, - сказала Ольга, - посмотрите на мои руки, они до сих пор не зажили. Он пытает так сладостно и настойчиво, что мне кажется, он получает от этого сексуальное удовлетворение.
Её в гневе передёрнуло. Она посмотрела на меня глазами, полными слёз и отчаянья, и шёпотом сказала:
— Лёша, милый мой, спаси меня от этого дьявола. Ты же всегда меня спасал.
Она прижалась ко мне, а я сидел и молчал. Если и существовал шанс выбраться отсюда, то мне он был неизвестен. Если кто-то и мог нас спасти, то это был Паша, если он жив, но как он один мог бы противостоять целой команде вооружённых людей.
***
В то утро Паша как всегда торчал в вороньем гнезде на грот-мачте и пил. Вино слишком быстро заканчивалось, а шкоты становились такими узкими, что без посторонней помощи он вряд ли мог бы спуститься вниз. Даже невооружённым глазом было видно, как к нашему кораблю приближается другой корабль и кто-то отчаянно машет флажками.
Хотелось послать всех к чёрту и спокойно заснуть, но люггер вдруг зашатался с такой силой, что он еле удержался в гнезде и чуть не вывалился оттуда.
Мачта рухнула в воду, забрав с собой половину снастей и множество парусов. Паша упал в воду, и чуть было не пошёл ко дну, словно топор, но вовремя очнулся, еле выплыл на поверхность, набрал полной грудью воздух и огляделся. Возвращаться на корабль было слишком опасно, повсюду сновали солдаты в испанской форме, они были слишком заняты своими делами и не обращали на него никакого внимания. Пришлось держаться за остатки такелажа и соображать, что можно сделать. Затуманенный вином разум думал плохо, и течение уносило мачту всё дальше от корабля. Так недолго оказаться в открытом море и умереть от жажды, а ещё хуже, от голода и похмелья - подумал он, и начал грести какой-то палкой к берегу.
Остров был совсем недалеко отсюда, но сильное течение не давало даже приблизиться туда. Импровизированное весло не помогало, кусок широкой палки обломался уже через пару десятков сильных гребков.
— Вот досада! - крикнул он в сердцах, когда весло окончательно сломалось.
Течение стало настолько сильным, что невозможно было не то чтобы выплыть на остров, но даже вернуться обратно. Его уносило всё дальше от кораблей в море. Тут не то чтобы вина, даже элементарной воды не было. Паша с горя приложился к последней оставшейся бутылке, выпил всё до дна и лёг на доски. Полежав минут пять, он резко вскочил и заорал что есть мочи:
— Помогииииитееее! Я здеееесь!
Но только чайки громко кричали и летали вокруг него. Он бросил в них бутылку и в отчаянии сел на доски.
— Что ты кричишь тут? Зачем мешаешь людям ловить рыбу?
Голос напоминал ломаный английский, Павел уже начал понимать немного. Он изумлённо поднял голову, рядом с ним стояло огромное каноэ индейцев. Трое взрослых мужчин в нарядной одежде смотрели на него во все глаза. Самый рослый взял палку и протянул ему.
— Хватайся, перебирайся к нам в лодку, довезём тебя до берега. Ты откуда такой, потерпел кораблекрушение?
Он замотал головой. На пальцах и жестами объяснил, что испанцы атаковали их, когда они везли идол индейцам Таино. При слове «идол», индейцы странно переглянулись и попросили объяснить подробнее. Как мог, он рассказал, что эта такая штуковина, чуть больше грудного ребёнка в длину и покрытая золотом. Едва он закончил говорить, как его ударили веслом по голове, отчего он рухнул лицом на дно лодки, и связали руки. Он громко выругался и хотел встать, чтобы бросится на них, но ему подали в руки початую бутылку рома, подобранную неподалёку, и Паша успокоился.
На берегу его взяли под руки и поволокли в деревню. Джунгли встретили его неприветливо и враждебно, птицы громко кричали, потревоженные внезапным появлением незнакомцев, а ветки больно били по лицу. На троне всё так же восседал седой вождь, а подле него стоял уже знакомый нам Амэйро. При виде Павла он немного удивился, подошёл к нему ближе и спросил:
— Где остальные?
От выпитого он стал совсем косым и вообще еле понимал, где находится. Пришлось принести воды и окатить его. Сын вождя повторил свой вопрос.
— Где, где, не знаю, я пил на мачте, потом упал в воду, а на корабле появились солдаты, идол ваш, будь он неладен, остался на корабле, и ребята тоже.
Индеец только услышал оскорбления про идола, сразу замахнулся копьём, чтобы ударить Павла, но Амэйро остановил его.