— А что вас не устраивает в предоставленном документе?
— Все! Во-первых, здесь нет даты, до которой он действителен.
— Пожизненно.
— Во-вторых, меня смущает печать на уголке снимка.
— МГУ. Московский государственный университет. Что здесь непонятного?
— Слишком она тусклая, невыразительная. Некоторые буквы вообще невозможно разобрать.
— А вы знаете, сколько пережила эта неприглядная книжица? Одна только эвакуация в Ашхабад — практически через всю страну под непрестанными обстрелами врага — чего стоит?! — завелся ученый.
— Ну… Это… Всем сейчас непросто!
— К тому же для того, чтобы разобрать все буквы, надо для начала хотя бы знать алфавит!
— Издеваетесь?
— Пытаюсь.
— Что ж… Тогда — пройдемте.
— Куда?
— В ближайшее отделение. Проведем с вами воспитательную беседу.
Рыбаков растерянно повернул голову назад — туда, где располагался метрополитеновский переход, в котором разворачивались вышеописанные события, и в это время мимо него промчался вихрь, нет — настоящий ураган, имя которому Ярослав.
Не признав сгоряча сразу своего именитого коллегу, которого он так рьяно пытался найти в подземном каменном мешке, агент пролетел по инерции несколько лишних метров вперед и только тогда остановился.
Как всегда, вовремя сработала знаменитая профессиональная и в то же время его персональная фирменная чуйка!
— Так… Вы не видели… — Плечов перевел взгляд на повернутую к нему спиной фигуру сотрудника правоохранительных органов и вдруг заметил выглядывающую из-за его широких плеч знакомую физиономию. — Боря, что стряслось?
— Да вот… Товарищам не понравились мои университетские документы.
— Чего вдруг? — Ярослав приблизился вплотную к обидчику своего приятеля и угрожающе фыркнул. — Этот человек — великий советский археолог.
— Ну, не такой уж и… — неуклюже возразил скромный "виновник торжества".
— Между прочим, доктор исторических наук.
— А вы кто будете, товарищ? — злобно прошипел военный, по обыкновению, как и многие его сослуживцы, не испытывавший никакого пиетета к выдающимся деятелям отечественной науки и искусства.
— Я? Я его коллега.
— Документы при себе имеете?
— Так точно. Вот — полюбопытствуйте! — Плечов вывалил из накладного кармана новой байковой рубахи целый ворох самых разных бумаг: от партбилета до корочки чемпиона СССР по самбо и, хитро прищурившись, добавил: — Теперь ваша очередь…
— Лейтенант Ки-ки-яшко! — растерянно пробормотал оппонент, и Ярослав понял, что он не тот, за кого себя выдает. — Вот.
Нет, красную книжицу отдавать патрульный не собирался. Просто ткнул ее под нос Плечова и надежно спрятал обратно в карман широких, по меткому выражению Гоголя, как Черное море, нет, не шароваров, а форменного галифе.
Но и этого мгновенья вполне хватило для того, чтобы "сфотографировать" обложку, на которой большими буквами было написано НКО, а под ними — "Главное управление контрразведки Смерш".
О существовании Национального Комитета Обороны агент, конечно же, знал, и о недавно образованной организации Смерш (полное название "Смерть шпионам"), как ни странно, тоже кое-что слыхивал, только вот лоб в лоб с ее сотрудниками столкнулся впервые. И никак не мог предполагать, как на самом деле выглядят их рабочие "ксивы". Поэтому он лишь молча "заглотил" информацию с развернутой книжицы и начал в мыслях "переваривать" ее.
Лейтенант Кияшко Сергей Андреевич. Состоит в должности оперуполномоченного контрразведки Смерш.
Чуть ниже — неразборчивая подпись "начальника контрразведки фронта — военного округа".
Ни тебе даты выдачи, ни каких-либо извечных истинно "конторских" прибамбасов, типа "разрешено ношение и хранение огнестрельного оружие".
Однако… Имеются ли в нынешнее тревожное время подобные "установки" в оригинальных документах — шут его знает!
"А что, если рискнуть и попробовать заполучить это "произведение типографского искусства"?
Какие в таком случае могут быть последствия?
Суд, точнее — трибунал (время-то военное), ежели этот тип на самом деле окажется сотрудником соответствующих органов и меня схватят на горячем его сослуживцы.
Либо скупая похвала Копытцева, о которой не узнает никто, если удостоверение Кияшко окажется поддельным.
Несопоставимые, черт возьми, риски.
Но… Как говорят в нашем народе: или пан, или пропал!
Впрочем, при любом раскладе надо делать дело — и бегом к Лехе".
— А ну-ка, уважаемый, позвольте взглянуть на ваше удостоверение, — пошел ва-банк Ярослав Иванович. — Больно уж оно подозрительно.